Голод. Лора Таласса

как будто сам не может в это поверить. – Зачем же было искать меня, снова навлекать на себя мой гнев?

      Что-то теплое и влажное касается моего плеча, стекает по руке и поднимается вверх, к волосам. Далеко не сразу я догадываюсь, что это кровь убитого.

      С ужасом смотрю на Голода и дышу носом, стараясь не дать волю эмоциям.

      – Я хотела сделать тебе больно.

      Он приподнимает брови.

      – Яйца и правда еще побаливают, цветочек, надо отдать тебе должное.

      Щеки у меня вспыхивают от гнева, несмотря на весь очевидный ужас моего положения.

      – Пошел ты…

      Всадник сильнее придавливает меня сапогом.

      – Ты сама хотела туда сходить, помнишь? Но я все еще не хочу твою киску.

      Для него это все шуточки. И моя боль, и боль всех остальных.

      – Когда мы впервые встретились, ты отнял у меня всех, кого я любила, – шепчу я. – А потом еще раз.

      Он хмурится.

      – Я делаю свое дело, смертная. И буду делать до тех пор, пока меня не призовут домой.

      Еще секунду Голод разглядывает меня. А затем убирает сапог с моей груди, наклоняется и рывком поднимает на ноги.

      – Однако я думал, что ты не такая, как другие паразиты.

      Он хватает меня за руку выше локтя и тащит по коридору, лишь раз остановившись по пути – чтобы снять с вешалки моток веревки.

      Я упираюсь, издаю отчаянный вопль, но это ни к чему не приводит. Не имею ни малейшего понятия, что меня ждет. У Голода было уже несколько возможностей убить меня.

      Ни одной из них он не воспользовался.

      Но, может, просто время тянет.

      Голод затаскивает меня в пустую комнату. Вталкивает внутрь и захлопывает за нами дверь.

      Я тяжело падаю на пол, так, что зубы щелкают. Жнец шагает ко мне.

      Я шарахаюсь от него, но бежать некуда. Я заперта в этой комнате вместе со сверхъестественным монстром.

      Какую-то долю секунды мы смотрим друг на друга – хищник и добыча.

      Он меня убьет. Я по глазам вижу, как он нас всех ненавидит, какое наслаждение для него уничтожать нас одного за другим. В руках у него все еще коса и веревка, которую он прихватил в коридоре.

      Голод опускается на колени возле меня, его мучительно красивое лицо освещено масляными лампами. Из его груди, куда я только недавно вонзила нож, сочится кровь. Мой взгляд падает на его шею – она тоже перемазана кровью. Что бы он ни говорил, мне удалось ранить его.

      Всадник хватает меня за запястье, и не знаю, в чем дело – в касании его пальцев или во взгляде, – но волоски у меня на руке встают дыбом.

      – Пусти!

      Я пытаюсь вырвать руку, но его хватка не ослабевает.

      Он хватает меня за другое запястье, сжимает обе руки вместе, а затем начинает обматывать их веревкой.

      – Что ты делаешь?

      Я сопротивляюсь. И снова абсолютно тщетно. Кажется, он обладает сверхъестественной силой.

      – Усмиряю тебя, – говорит он. – Я думал, это очевидно.

      Голод с безмятежным лицом связывает мне руки. Потом откидывается назад и оценивающе смотрит на меня.

      – Будешь еще пытаться меня убить?

      Я перестаю вырываться.

      Так