Забери меня, мама. Женя Озёрная

из озеровских со страху, для защиты от ведьмовства. На неё-то и нужно было смотреть, чтобы чувствовать, как возвращается ощущение твоего тела, пока маленького и отдалённого; а потом подлететь совсем близко и задеть крылом, ухнуть вниз и удариться уже человеческой ногой о скамейку.

      Вот тебе и всё, никакой романтики, – думала Аня и всё-таки надеялась хоть однажды применить это в деле. А пока только тренировалась, тренировалась на выходных, чтобы сделать второе тело привычным, и оно таким понемногу становилось.

      ***

      К сентябрю природа Гремучей Горы погрустнела, но поток туристов не иссякал, наоборот, они только и рады были, что не мешает жара. Но усталость пришла уже в четверг – хорошо, что на этой неделе больше не осталось экскурсий. Можно было наконец наведаться к Нете и полетать ещё немного, пока не стало совсем холодно.

      В прошлый раз, будучи в Озеровке, Аня оставила ещё один комплект одежды и обуви у бабушки во дворе, под крышей, подперла открытую форточку и надеялась, что у неё получится воплотить свой план. После полдника, когда все решили отдохнуть, она вышла из домика и направилась наверх. На завтра была назначена экскурсия Насти, ленившейся показывать гостям ту самую пещеру. Ту самую, где можно было ненадолго, в неприметной нише за большим камнем, оставить одежду и обувь.

      В нужном месте она остановилась, сделала несколько вдохов и выдохов, прислушалась. Вроде бы никого. Аня сосредоточилась на своём теле, старалась чувствовать каждую его клеточку. Вот стоят на каменистом полу разутые ноги. Вот давят в поясе брюки – хороший всё-таки на свежем воздухе пробуждается аппетит. Вот впивается косточками лениво подобранный лифчик, а вот браслет, который она всё-таки забыла снять в домике. И наконец, вот резинка, которую она сейчас всё-таки снимет и положит в карман.

      Это её тело, которым она дышит, слышит и смотрит. Ходит, пьёт и ест.

      И она его теряет.

      Аня смотрела на босые ноги, видя, как кожа на них становится чёрной и сухой, проступают чешуйки, а потом начала уменьшаться. Хлопнули за спиной крылья, полетели на пол брюки, а за ними и футболка и бельё, с тихим стуком упал браслет.

      Сделано.

      Выпорхнув из одежды, Аня полетела к выходу из пещеры. Просторы заповедника звали посмотреть на них сверху. Похожие на смятое одеяло меловые холмы, тихо рыжеющие деревья, маленькая, слабая у истока Кривуля, аккуратные, почти игрушечные домики, в одном из которых сидел сейчас Саша и не подозревал, как Аня высоко. Что, если к нему заглянуть? Это ведь совсем просто.

      Всего пару минут – и она на месте. Подлетает к окну, хлопает крыльями, чтобы зависнуть, и смотрит через покрытое дождевыми каплями стекло в его комнату. Он стоит у окна, и в каждой из капель, как и в его глазах, отражается крошечное закатное солнце.

      Саша смотрит на её домик, в её окно – оно же прямо напротив.

      Нестерпимо близко.

      ***

      Когда перед Аней открылась Озеровка, солнце спряталось и начал накрапывать дождь. Лететь становилось всё труднее и труднее, и чем ближе была бабушкина улица,