Пролежни судьбы. Книга вторая. Владимир Кукин

представляешь ты ухоженность спокойствия седин в компании мурлыкающей Тани? Оставь ты все как есть: сцена с закулисьем и парадный выход из своей уборной… Отыграл на сцене приключений у судьбы и на заслуженный покой в воспоминаниях о чуде. «Но нет одиночества больше, чем память о чуде», Бродский «Любовь сильнее разлуки, но разлука длиннее любви».

      Непримиримое упрямство. Мы с Татьяной овдовевшие… И у каждого в запасе собственное чудо… которым никогда не поступиться. Это нас объединяет и разъединяет на сценическом просторе жизни – в постановке, памятью разыгранной.

      Непримиримое упрямство одиночества

      судьбою разрисованной картины,

      палитрой горькою владычица пророчества

      детали уточняет до кончины…

      Не слышит Таня горемычости твоей судьбы: имеется своя. И если ты ее на задний план отодвигаешь творчеством любовным, то для Татьяны это толстокожести защитная стена, которую она осилить не пытается. Вот и суждено тебе за собственное чувство побороться с тенью Таниных забот, и победителем в заочной схватке наших судеб быть тебе не суждено. Планчик набросал с перспективой результата – вперед к реализации, проверь себя на прозорливость, Таня заждалась.

      – Когда прервешь переживаний, сжалясь, канитель?..

      И отворишь веленьем свыше будущего дверь?

      Функция изобразительности слов

      конструирует посреднический мир

      миролюбием лояльности оков,

      волю натирая до кровавых дыр.

      Мышкин?.. в покорности, следящий за своей судьбою и пыхтящий против чужеродности католицизма. Он статичен, и события вокруг него цепляют и влекут его никчемность по протокам чуждых жизней. Бездеятельность полнейшая, одни слова, нанизанные на эмоции с любовной отстраненностью сочувственной морали.

      Не хочу плыть по теченью Таниных мечтаний. В один момент она назло взбрыкнет, как Н. Ф., и не хочу я в подвенечном облачении гоняться за порядочностью обещаний.

      – Я явлюсь мутить озерную водицу,

      грациозность поражая лебединую,

      гордости природной пригубив частицу

      рыбьей сухопутно-звездною личиною.

      Ласкою включившись в хоровод «близняшек»,

      в камерной среде доверчивой пикантности,

      чувствами щипать не лепестки ромашек,

      а дразнить век нескончаемый кабальности…

      Заигрывая, прогнозируешь ответ? С Таней все получится иначе. Ее затейный мир логически не видит цель, ей занимается успешно половая принадлежность, но напоказ не выставляемая гордо, и большинство подобных ей скрывают равнодушием небрежным внутреннее почитание: хотите заиметь?.. – а как там цель моя? Захочешь – «Все отдашь». Отдать всего себя любви с недвижимой надстройкой и фундаментальной стойкостью? – Не жалко. Но у Татьяны в глубине души живет чертенок дерзкого пренебрежения, дающий знать ожесточенно редкими, но меткими заявками исконно национальной пагубной забавы – всеосмеяния, переходящей в беспощадный бунт… с раскаяньем на пепелище. Знакомо: сам неоднократно пережил подобных вспышек горестный