День Черного Солнцеворота. Александр Буховцов

ощущениям. Ничего ужасного не произошло, Короста схватил кольцо колбасы и отгрыз большой кусок.

      – Ну как? – спросил Нагл.

      – Вкусно. Из чьего мяса приготовлена колбаса?

      – Из свинины. Почему тебя так беспокоит мясной вопрос?

      – Не хочу есть себе подобных.

      – Горбатых?

      – Людей.

      – Ясно. Возможно, я огорчу тебя, Короста, но все мы поедаем себе подобных в том или ином виде. Смотрим на ближнего, как на припас, который может пригодиться в трудной дороге под названием жизнь. Но моя великодушная и мудрая хозяйка употребляет в пищу только младенцев, чей разум еще не проснулся.

      – Шутишь. Она не людоедка. Нагл, ответь мне, наконец, где Карага? У меня для нее подарки.

      Яркий свет, исходящий от огня, не достигал стен и потолка избушки. Плотная тьма непроницаемым шатром раскинулась над сидящими за столом собеседниками и русской печью. Кот закрыл глаза, скрестил передние лапы на груди и монотонно раскачивался на лавке.

      – Ты что, оглох?! – повысил голос Короста.

      Кот перестал раскачиваться и удивленно уставился на Коросту.

      – Я говорю, ты что, оглох?!

      – Прости, я немного задремал. Всю ночь ловил мышей на болоте. Устал, замерз и проголодался.

      – Какие еще мыши на болоте?

      – Летучие. Летучие мыши. Хозяйка рассказывала, что в далеком предалеком море-океане водятся летучие рыбы. Длиннотелые, облитые переливающейся чешуей. Плавники у них как крылья. Рыбы вылетают из соленой воды, долго парят над волнами и снова погружаются в пучину. При таких странностях не приходится удивляться, что мыши летают. Удивительно другое… коты летать не умеют. Воспарить бы над болотом, над зеленым туманом, над лесом… Полететь к полной, круглой луне. Светлая тьма вокруг, а я кружу в ней, плаваю как рыба… Кушай, мой любезный друг, Короста, кушай. Попробуй виные ягоды, привезенные из земли тавров.

      Короста взял кисть темного винограда и поднес к своему носу.

      – Пахнет вкусно, – сказал Нагл. – Сладкий, пряный аромат. На вкус, наверное, еще лучше. Я, конечно, его не ел, но хозяйке нравится. Оторви ягоду, положи в рот и раскуси. В ее сладком соке растворились: солнечный свет, гранитные скалы, поросшие соснами, южное море, лучезарное небо и каменистая земля. Незабываемые ощущения.

      – Я не чувствую этого. Просто сладкий сок, и все, – сказал Короста и откусил еще одну ягоду.

      – Жизнь проходит мимо тебя, мой любезный друг Короста. И проходит она неосмысленной. Это печально. Чувства твои неразвиты, ты неотесан и уродлив. Не умеешь получать удовольствие от простых вещей. Мать родила тебя напрасно.

      Лицо Коросты перекосило от гнева. Дрожащей рукой он вынул из-за пазухи большой кривой нож на костяной рукояти.

      – А вот это ты видел, блохастое животное? – Короста поднес острие ножа к черному носу Нагла.

      Нагл почесал за ухом и снова скрестил лапы на груди.

      – Блохи у меня есть. Это правда. Но ведь они есть и у тебя. Внешне мы не похожи, но при этом говорим на одном языке. Если ты считаешь себя