Бабье лето (сборник). Мария Метлицкая

кто-то из гостей пролил шампанское, и Нина так горько плакала, словно у нее отобрали мечту.

      Рождение дочки, Горохов под окном, счастливый, улыбающийся, с букетом мимозы.

      Бессонные ночи, Галкины крики, первый зуб и первые неловкие шажки. Галкино падение с горки, разбитая голова, лужа крови и белое от ужаса лицо Володи, отца и мужа.

      Покупка ковра, ярко-зеленого, ядреного, ядовитого цвета. Но – такая радость от покупки, что не спала первую ночь.

      Строительство дачи, потный, по пояс голый Володя кричит ей с еще недостроенной крыши:

      – Нинок! Ставь картошку! Проголодались!

      А она смотрит на него и думает, что она счастливая…

      Смерть отца, и мама у гроба – маленькая, словно ребенок, руки дрожат, и все приговаривает:

      – Как же так, Ванечка? Зачем же ты так?

      Потом развод и судья с неподвижным, словно окаменелым, лицом – она смотрит на нее с какой то брезгливой жалостью: «Что ты за баба, если от тебя бежит приличный мужик?»

      Дальше – Горохов с новой женой, дружные и счастливые. И она, Нина, словно подглядывающая в чужое окно.

      Галкина свадьба – суетливая, пьяная, с кучей незнакомых и чужих людей. Таз с жареными пирогами – болгарскими плэчинтами, которые всю ночь пекла суетливая Галкина свекровь.

      Дочь с горящими глазами:

      – Мама! Я так люблю его! Ты даже не представляешь!

      Точно, не представляла! Бросить институт, бросить мать, чтобы уехать в другую страну, к черту на рога! Столичная девочка, а там – собственный дом, хозяйство. Куры, корова. Бред какой-то!

      Потом снова дача, уже осенняя. Они топят печку, муж чертыхается – печка не думает разгораться. А на полу, в тазах и корзинах, лежат яблоки. Огромная, с мужской кулак, антоновка пахнет так яростно, что кружится голова. Уставший муж садится на стул и хрустит сочным яблоком:

      – Здорово, да? Не зря мы, Нинок!

      И в глазах его такая радость…

      И кажется, что вся жизнь впереди… Долгая и счастливая жизнь.

      Поезд затормозил, Нина открыла глаза. Простились в метро, договорились о походе к нотариусу.

      «Все слава богу! – думала она. – И человек нормальный, и торговаться не стал. Что говорить – повезло!»

      Вечером позвонила Инге.

      Та действия одобрила, уточнила цену и выдала:

      – Вот! Наконец! Купишь себе приличную норку и поедешь в Испанию! Возьмешь хороший отель и отдохнешь по-человечески! В первый раз в жизни!

      Нина подругу остановила:

      – Зачем мне твоя норка? Зачем мне отель? Поеду на Волгу, я уже и путевку присмотрела.

      – Дура! – завопила Инга. – Неисправимая дура!

      – Вот именно, – поддержала Нина. – И зачем мне, дуре, твоя норка?

      Деньги решила отправить дочке, а все остальное – фигня. Все у нее есть, шубы ей не надо – при наших погодах, знаете ли! Сплошные оттепели и дожди! Есть еще отличное финское пальто – как раз на мороз.

      Инга снова осудила ее, слегка цапанулись и одновременно бросили трубки.

      Обе не расстроились: понимали, что такие «конфликты» – ни о чем, завтра созвонятся