Бабье лето (сборник). Мария Метлицкая

что человечество не выдумало еще ничего лучше, чем покой, уют и стабильность.

      А потом заскучала.

      Дальше – снова влюбилась и ушла от Нины, объявив, что тухнуть в болоте за кисейными занавесками больше не собирается, что Нинина квартира похожа на кладбище и что такую жизнь может проживать только заслуженная, закоренелая дура.

      Нина сначала обиделась, а потом облегченно вздохнула – вернулась радость одиночества и размеренность жизни.

      «Наверное, я и вправду странная», – думала Нина.

      Впритык к пятидесяти подъехала такая тоска….

      Хоть волком вой. И выла, случалось.

      Прекрасно понимала, что кандидатов на ее руку и сердце нет, да и никогда особенно не было, долгими взглядами ее не провожают, годы летят так быстро, как ветер на пляже пролистывает забытый кем-то журнал. А впереди, увы, только старость с болезнями.

      Подумала даже продать квартиру и переехать к дочке в маленький поселок под Варной. Там внучка, там тепло и солнечно. Дети рядом – самое главное.

      А что здесь, в Москве? Да, своя квартира. Свой любимый диван. Работа, клиентки. Зарабатывала она всегда прилично – хорошая портниха всегда имеет заказы. Правда, шили сейчас не много – старались купить готовое. Но переделывали, подшивали, укорачивали – на жизнь ей хватало.

      А сколько сейчас было тканей! Шелк, муар, тафта, сатин, джерси, бархат, велюр, кожа, твид. Разве могла мечтать о таком портниха в застойные годы? Эх, такие бы ткани тогда! Шили в те времена из того, что доставали. Даже из подкладочного что-то придумывали. А сейчас – красота, а шьют мало. Даже обидно. Как профессионалу обидно.

      Позвонила дочке и намекнула:

      – Может, переехать к вам?

      Дочка обрадовалась, затараторила, что была бы просто счастлива, что они с мужем давно хотели купить дом посвежее и побольше.

      – Да, мамуль, продавай квартиру и приезжай! А там что-нибудь придумаем!

      «Придумывать» почему-то сразу расхотелось – просто поняла: если приедет и привезет деньги с продажи квартиры, дочь вложит их в новый дом, и она, Нина, там будет не хозяйкой, а приживалкой.

      В общем, обещала подумать.

      Дочка искренне огорчилась – уже настроилась на новый дом.

      Нина усмехнулась: не мать ей нужна, а новое жилье.

      Позвонила Инге – посоветоваться. Хотя все, конечно, давно решила.

      Инга вступила, не дослушав:

      – Спятила? Продавать квартиру, переться в чужую страну примачкой? Чтобы они загнали тебя работой? Внучка, хозяйство! Коз доить едешь? Жить у них на птичьих правах? Они быстренько все забудут, что ты продала квартиру, поверь! Живи для себя, – закончила бурную речь подруга. – Тебе что, плохо одной?

      – А я не знаю, – растерянно ответила Нина, – хорошо или плохо.

      Инга пережила двух мужей – второй брак оказался еще горше первого. Муж-искусствовед почти не зарабатывал, жили впроголодь, поддерживали родители – как могли. Отец был давно на пенсии, Томуля пребывала в тяжелой депрессии в связи с утратой красоты и молодости.

      Искусствовед мучил Ингу