Бабье лето (сборник). Мария Метлицкая

с мамой сначала постоянно, потом как-то реже, пожимали плечами, строили предположения: может, командировка, может, больница, – но чувствовали обе, что здесь что-то не так, не сходится, не поддается ни логике, ни объяснению.

      – Пуська бы позвонила и все объяснила. Ну нет такого, что бы она объяснить мне не смогла.

      В голову лезли самые черные мысли.

      – Ну забудь, значит, передумала, знаешь, как время меняет людей! Пуська твоя через родителей перемахнула, а тут – ты. Может, подумала, денег пожалела, может, жизнь свою менять не захотела, на черта мы ей сдались. Сначала эмоции, наобещала горы, потом – разум. А у Пуси разум всегда и везде, забыла? – вещала мудрая мама.

      – Нет, – не соглашалась Тата, – здесь что-то не то. – Но повздыхала и с этой историей простилась. А сколько их было в жизни, этих надежд и историй? Собственно, с Пусей она простилась давно, еще тогда.

      А тут еще объявилась Люка, словно вместо Пуси. Позвонила – Тата ее сразу не узнала. И давай рыдать: просила денег – откупить старшего сына от армии. Говорила и просяще, и требовательно одновременно.

      – Ну что для тебя две тысячи баксов? Деньги? – взывала к совести Люка.

      Тата задохнулась от возмущения:

      – Как ты вообще могла мне позвонить и еще денег требовать? За всю жизнь времени не нашла покаяться! – негодовала Тата. – Меня твои проблемы не касаются!

      – У тебя детей нет, где тебе меня понять?! – успела выкрикнуть Люка.

      Возмущаясь, рассказывала матери, а та спокойненько так:

      – Ну дала бы, пропадет ведь парень, себе не простишь.

      – Мам, ты что? – заходилась от возмущения Тата.

      – Я о тебе думаю, если что, как ты будешь с этим жить?

      – Ну, знаешь, это слишком!

      Хотя и правда ночью не уснула, мучилась, злилась на всех: на наглую Люку, на мать, на себя. Плакала.

      – Чем я ей обязана? Всю жизнь ни о чем не беспокоилась, а могла бы, как я, покрутиться и подумать, что сыновья растут. Опять влезла в мою жизнь.

      Встала разбитая, лицо в красных пятнах – это нервное. Мать исподтишка посмотрела и тихо сказала:

      – Ну что ты так маешься, дай ей половину – компромисс. И поможешь, и совесть будет чиста. Спать будешь спокойно.

      – Из моих рук – никогда! – гневно сказала Тата, этой фразой давая матери руководство к действию. «Ох, и умна», – подумала мать про дочь. «Ох, и умна», – подумала дочь про мать.