День, когда пала ночь. Саманта Шеннон

дочерью. – Король говорил на хротском, как простой пахарь. – На празднике ты будешь моим кравчим, Вулферт.

      Такая честь выпадала только самым доверенным и почитаемым домочадцам.

      – Государь, – выдохнул Вулф, – это слишком высокая честь для твоего скромного слуги.

      – Честь – она вроде обоюдоострой секиры. Вздумай кто меня отравить, в Халгаллант первым взойдешь ты.

      Вулф скупо улыбнулся в ответ. Король Бардольт так хлопнул его по спине, что едва не сшиб за борт.

      – Тебе непременно надо навестить семью, – сказал он. – Они еще в Лангарте?

      – Да, государь.

      – Хорошо. После Вверения на день-другой отправляйся к своим. Пока тебя нет, вина мне нальет Регни, – видит Святой, она любого из нас перепьет.

      – И то верно.

      – А верно ли, что ты с ней сошелся?

      Вулферт медленно поднял взгляд на короля. От волнения он не находил слов. Бардольт повел густой бровью:

      – Кое-кто докладывает мне о маленьких событиях, происходящих в моем доме. Хотя бы и в курятнике. Донесли и о тебе, Вулф.

      «Святой, пусть он убьет меня быстро и без мучений!»

      – Не знал, что ты охотник до сплетен, государь, – сказал Вулф, когда снова обрел дар речи.

      Опасный ход, но он того стоил. Бардольт ценил отвагу.

      – Даже королям порой надоедает политика, – сказал тот, дернув уголком рта. – И я когда-то был молод, Вулф, я все понимаю, но с тех пор я узнал Святого. Моя дружина должна подавать пример почитания Шести Добродетелей всему Хроту. Ни с кем нельзя разделить ложа, не завязав прежде на пальце узел любви. А ты знаешь, что ей завязать не сможешь.

      Вулф оглянулся на Регни. Она стояла у мачты с развевающимися на ветру волосами, прихлебывая из одного рога с Эйдаг.

      Она вела род от покойной Скири Широкий Шаг – Скири Доброй, принявшей к себе Бардольта и его семью, когда тем пришлось бежать из родного селения; от той, чье убийство развязало войну Двенадцати Щитов. Если Регни обвенчается, то с вождем – с ровней.

      – Все осталось под полночным солнцем, – тихо сказал Вулф. – Клянусь, это не повторится, государь.

      – Вот и молодец. – Бардольт напоследок потрепал его по плечу. – Мы скоро еще поговорим. Найди святилище, чтобы очистить совесть перед рыцарем Верности, а потом станем петь да пировать.

      Король шагнул к невозмутимо смотревшей на него Регни. Ей, как одной из вождей Аскрдала, достанутся упреки посуровее, но Бардольт простит и ее.

      Вулф оглянулся на море, но покой уже покинул его. Потянув воздух носом, он сжал верхний брус борта и стал смотреть на показавшийся за утесами город.

      Глориан не думала, что ее станут показывать свету с гипсом, зато и танцевать с каждым отпрыском благородных родов Запада ей не придется. С рукой, подвешенной над водой, она чувствовала себя куклой на веревочке.

      Из всех комнат замка она предпочитала свою банную. Окно ее выходило на королевские леса Гористого края – единственной инисской провинции, где высились настоящие горы. В откинутые ставни вливались золотой солнечный свет и