Цербер. Найди убийцу, пусть душа твоя успокоится. Александр Гоноровский

горели лорнеты, ладони прикрывали розовые от весеннего мороза лица. Был третий час пополудни – излюбленное время прогулок, когда петербургский свет фланировал по левой стороне Невского проспекта от Мойки до Фонтанки.

      В гуляющей толпе шли Каролина и граф Витт.

      – Вам не кажется несколько безрассудным гулять в такой толпе, когда убийца может напасть на вас в любой момент? – спросила Каролина. – Можно было пойти хотя бы на Английскую набережную.

      – Вы же хотели на Невский. Тем более, если не уехали, то следует быть на виду. Не дай бог, кто-то подумает, что вы прячетесь или чего-то боитесь.

      Витт поклонился даме с собачкой на руках. На собачке были капор и лисья шубка.

      Каролина держалась прямо. Лёгкой улыбкой встречала косые и восхищённые взгляды.

      – Можно было снарядить охрану, – заметила она.

      Витт посмотрел на неё с улыбкой.

      – Неужели вы полагаете, что какие-то мужики справятся со злодеем лучше меня? – спросил он. – Да и с чего вы взяли, что убийца сейчас непременно появится? Я заметил, что он для своих дел предпочитает уединённые места, – не задерживая разговор, Витт поклонился графине Зубовой с дочерью. – Вечер. Ночь. Раннее утро…

      В толпе гуляющих навстречу шёл юный кавалер с двумя зрелыми дамами под руку. Первая дама сказала:

      – Regardez, comte Witt[17].

      Кавалер ответил:

      – Sous le défunt empereur Alexandre, il vivait librement et ne déplaisait encore au souverain actuel[18]. – Кавалер смерил взглядом Каролину. – А она хороша.

      – Вот он ею и хвастает, – высказалась вторая дама.

      – Где же ему ещё хвастать? – подхватила первая. – На балы граф её не водит, понимает, что здесь не Одесса. Ici, l’usage n’est pas de s’afficher avec une maitresse polonaise dans le monde[19].

      – Вчера я наконец удостоился аудиенции у государя, – сказал Витт.

      – Что же сразу не сказали? – спросила Каролина.

      – Странный разговор вышел. Он говорил о письме, в котором вы ходатайствуете о Бошняке.

      У Каролины дрогнули пальцы. Витт крепче сжал её руку.

      – Не стоит идти против меня, Каролина, – сказал он. – Я ваша защита. И слишком многое прощаю вам… И неизвестно, кого Александру Карловичу следует опасаться больше – мифического злодея, меня или ваших тайн.

      За окном следственного кабинета командир муштровал взвод солдат. Сквозь закрытые окна слабо слышалось:

      – На пле-е-чо! К но-о-ге! На пле-е-чо! К но-о-ге! Елисеев! Чего растопырился?! На пле-е-чо!

      Перед Лавром Петровичем на полу лежал здоровенный мужик. Он мелко дрожал, глаза превратились в щёлки, губы – в красное месиво. В углу комнаты первый ищейка вытирал тряпицей тяжёлые от труда руки. Мужик тихо стонал, бормотал невнятицу.

      Лавр Петрович взглянул на первого ищейку:

      – Ну и кого это ты мне устроил?

      – Соседи на него донесли, – ответил ищейка. – Сказали, что по всему убивец выходит.

      Склонившись над мужиком, Лавр Петрович взял его за волосы, повернул к себе.

      – Ладони представь. Да не дрожи ты.

      Мужик

17

Смотрите, граф Витт (фр.).

18

При покойном императоре Александре ему вольготно жилось. Новый государь его пока не жалует (фр.).

19

Здесь не принято содержанок своих польских в свет выставлять (фр.).