Плащ и шпага. Амеде Ашар

набитая сверху донизу книгами. Есть между ними и книги с отличными картинками про сражения и осады и с портретами военачальников. Это придаст графу охоты учиться чтению.

      Две больших собаки вошли в эту минуту и стали ласкаться к Агриппе.

      – И эти собаки принадлежат графине, – продолжал он, лаская их; – я встретил их на дворе, на солнышке, дал им по куску хлеба, и с тех пор мы стали друзьями. Садовник здешний сказал мне их клички: вот это Дракон, а это – Фебея, брат и сестра, отличные собаки! Посмотрите, какие у них зубы! С такими сторожами можно спать покойно.

      Было уже поздно и осмотр окрестностей Тестеры отложили на завтра.

      Дом был построен в углублении, на берегу широкого озера, из которого наполнялись водою рвы. К нему вела хорошо содержимая дорога. Толстые вербы нагнулись надо рвами, где сновали угри между водяной чечевицей; высокий орешник рос по откосам. Кругом во все стороны шли луга. На скатах ближних холмов было немного пашни и несколько виноградников. В конце долины рос хорошенький густо-лиственный дубовый лесок. Неподалеку высилась в голубом небе игла колокольни и указывала место деревни, скрывавшей свои смиренные крыши в зелени груш и яблонь. В той же стороне проходила дорога, служившая сообщением с окрестностями. При доме был также огород и фруктовый сад.

      Обойдя свое новое имение во всех подробностях и отдав полную справедливость предусмотрительности и доброте герцога, сумевшего соединить великодушную щедрость с уважением к её воле и желаниям, графиня позвала Гуго в свою комнату, посадила его к себе на колена и сказала:

      – Ты осмотрел теперь, сын мой, те места, где ты должен прожить, пока не вырастешь.

      – А когда же я выросту?

      – Лет через пятнадцать, дитя мое.

      – Хорошо! здесь мне нравится. Я останусь здесь, пока вам будет угодно, матушка.

      – А я здесь дождусь, пока Господь Бог призовет меня к Себе дать отчет в том, как я употребила дни свои.

      – Не говорите этого, вы знаете – я не хочу разлучаться с вами.

      Мать нагнулась к нему и поцеловала.

      – Ты уже не увидишь больше замка Монтестрюк, милый Гуго, – сказала она.

      – Это почему? Он мне тоже нравился со своими высокими башнями, куда я взбирался с Агриппой и откуда так далеко было видно.

      – Замок этот уже не наш и у тебя нет больше ни лошадей, ни пажей, ни шелкового и бархатного платья, а у меня – ни карет, ни конюших.

      – Их у нас отняли?

      – Нет, дитя мое… мы разорились.

      – Разорились? – повторил маленький Гуго с удивлением.

      – Ты не можешь понять этого слова теперь, но поймешь со временем,

      – Когда так, то что же у меня остается?

      – У тебя остается твое имя, сын мой.

      – Славное имя! – вскричал ребенок с оживленным взором: –  Гуго-Поль де Монтестрюк, граф де Шаржполь!

      – Да, славное, сын мой, но с условием, чтобы ты возвратил ему прежний блеск и сохранил его чистым и незапятнанным.

      – А