Да будем мы прощены. Э. М. Хоумс

вашим основным психозом. Вы понимаете, о чем я говорю? К чему веду? Вы меня слышите?

      Адвокат делает паузу.

      – Я смотрю, а она у моего братца отсасывает, – говорит Джордж.

      Несколько минут все молчат.

      – Как она выглядит? – спрашивает Джордж, и я не уверен, что правильно понимаю смысл вопроса. – Да все равно, наверняка ей хорошую шляпку сделают.

      Сестра говорит, что ей нужно побыть с Джорджем наедине. Мы понимаем намек и уходим.

      – Есть у вас минутка? – спрашивает меня адвокат. Он приглашает меня присесть в вестибюле больницы. Свой огромный портфель он ставит на столик рядом со мной и вытаскивает оттуда документ за документом. – В связи с состоянием здоровья как Джорджа, так и Джейн, вы теперь стали по закону опекуном двух несовершеннолетних детей, Эшли и Натаниэла. Далее, вы являетесь временным опекуном и медицинским представителем Джорджа. С этими ролями связана ответственность как юридическая, так и моральная. Как вам кажется, вы в состоянии принять ее на себя?

      – В состоянии.

      – Вы являетесь хранителем ценностей, недвижимого имущества и прочих вещей, которые надлежит передать детям по достижении ими совершеннолетия. У вас полномочия доверенного лица в отношении всех транзакций, активов и прав владения. – Он передает мне небольшой ключ со сложной бородкой. Похоже на прием в тайное общество. – Это ключ от их банковского сейфа. Что в нем, я понятия не имею, но предложил бы вам ознакомиться с его содержимым. – Он вручает мне новенькую банковскую карту. – Активируйте ее с домашнего телефона Джорджа и Джейн. Бухгалтер, мистер Муди, также имеет доступ ко всем счетам и будет отслеживать ваше пользование ими. Система ограничений и противовесов: Муди контролирует вас, вы контролируете Муди, а я контролирую вас обоих. Вам понятно?

      – Вполне, – отвечаю я.

      Он мне дает конверт из плотной бумаги.

      – Копии всех документов, на случай, если кто-нибудь спросит.

      А потом, как ни странно, адвокат достает пакетик шоколадных медалей и болтает им у меня перед носом.

      – Денежки? – спрашиваю я.

      – Вид у вас бледный, – говорит он. – Моя жена купила таких сотню, и почему-то вышло так, что избавляться от них приходится мне.

      Я беру пакетик медалей.

      – Спасибо, – говорю я. – За все.

      – Это моя работа, – отвечает он, уходя. – Занятие такое.

      Где Клер?

      Она пропала где-то по дороге. Направлялась домой, потом изменила маршрут. По дороге до нее стали доходить слухи от подруг. Мне был яростный звонок с Гавайев, где самолет застрял из-за неисправности. С обвинениями.

      – На чем основаны твои слова? На чужих словах?

      – На «Нью-Йорк пост», – отвечает она.

      – Там новая статья или запись?

      – Да катись ты, – говорит она. – Подальше катись! – И бьет телефоном об стену. – Слышишь? Это я «блэкберри» в стену засадила. Сукин ты сын.

      – Ты у меня на спикерфоне, – говорю я, хотя это и неправда. – Мы тут все в больнице