Смута. Письма самозванки. Владислав Клевакин

прищурился:

      – И что высмотрел?

      – Не мое! – недовольно буркнул Зырян.

      – А чего так? – cгоношился боярин. – Государству люди служат, царю! – добавил он, словно упрекая казака.

      Зырян кивнул.

      – Опять же, веру православную стерегут… – Боярин ткнул рукой в распирающий косматые облака купол колокольни Ивана Великого.

      – А ты чем живешь? – спросил боярин. В его голосе уже звучали ноты раздражения. – Поди, грабил ты деревеньки московские, как многие из ваших казаков.

      Зырян не удивился этому вопросу, но не подал виду. У многих людишек московских была обида на переметное казачество.

      – Московитов не грабил! – буркнул Зырян. – На турков ходил, не скрою.

      Боярин приосанился и заулыбался.

      – Ляхов резал! – продолжил Зырян. – Московитов не трогал. Одна вера у нас.

      Боярин, довольно улыбнувшись, хлопнул ладонью казака по колену.

      – Да ты не серчай, казак! – довольно пробурчал боярин. – Время такое нынче: кто, откуда, зачем, все знать надобно.

      Зырян, соглашаясь, кивнул. Впереди показались хоромы Шуйского.

      – Небогато нынче царь живет!

      Боярин глухо рассмеялся:

      – Ты посмотри вокруг.

      Вдоль стен Белого города вышагивали стрельцы. Мастеровые, матерясь, затягивали на крепостную стену железную литую пушку. Один конец пеньковой веревки накинули на дульный венок ствола, а второй – на виноградину у лафета.

      – Тяни по команде, бесовское племя! – лютовал старик на стене с жидкой бороденкой. Его выпученные от злости глаза были готовы испепелить все вокруг.

      – Дед, чего лютуешь? – крикнул боярин.

      Старик соскочил, сорвал с себя шапку и низко поклонился.

      – Не торопятся злыдни! – проревел он. – А у меня срок.

      Боярин махнул рукой:

      – Управитесь с Богом.

      – Готовитесь к чему? – настороженно спросил Зырян.

      Боярин высморкался и дернул поводья:

      – Есть к чему готовиться.

      – Царю грамотку от польского воеводы отдам, тогда и все узнаем.

      Зырян вытащил из кафтана коричневый свиток с гербовым сургучом. Боярин дернулся назад. Конь, споткнувшись, замер.

      – Врешь, – недоверчиво покачал головой боярин. – Ох, врешь, казак.

      Зырян затолкал свиток обратно в полы кафтаны:

      – Говорил же, боярин, Богородицей клянусь, дело к царю.

      Боярин восторженно восклицал:

      – Ай да казак, ай да казак!

      Он вновь дернул поводья и остановил коня.

      – А где взял письмо? – спросил он, заглядывая Зыряну прямо в глаза.

      – Кто рано встает, тому бог дает. – Зырян весело рассмеялся. – У царя после узнаешь, боярин. Больше ничего не скажу.

      Боярин цокнул языком и дернул поводья:

      – Приехали уже.

      Шуйский стоял у окна, но появление Стрешнева почувствовал сразу.

      – Какие вести, боярин? – хрипло произнес царь.

      Стрешнев, осторожно переступая сапогами