Я, бабушка, Илико и Илларион. Нодар Думбадзе

Аквиринэ, взглянув на больного.

      – Русский! – подтвердила тетя.

      Больной был по-прежнему без сознания, но теперь он дышал спокойнее и чему-то улыбался.

      – Вот дурак! Нашел время улыбаться!.. А ты почему вчера утром не поздоровалась со мной? – упрекнул Бежана Аквиринэ.

      – Да ну тебя! – отмахнулась старушка. – Битый час ты болтал со мной, забыл?

      – А-а-а, ну хорошо…

      – Принеси-ка стакан «Одессы», Сосойя! – попросила Аквиринэ.

      Я принес. Аквиринэ намочила кусок ваты в вине и провела им по губам больного. Спустя минуту он чуть раскрыл губы. Аквиринэ снова намочила вату и накапала в рот больному несколько капель. Тот сделал глотательное движение и застонал.

      – Дай-ка мне это вино, если ему не хочется! – Бежана протянул руку.

      – Пропади ты пропадом, Бежана! Не такой уж ты дурень, чтобы не отличить больного от здорового! Пошел вон!

      После нескольких попыток Аквиринэ удалось заставить больного проглотить один, затем другой, третий глоток вина. Наконец он опорожнил стакан, но тут же зашелся от судорожного кашля. Он кашлял долго и надрывно. Наконец отошел, успокоился и задышал ровно, но вдруг заерзал, застонал, стал размахивать руками.

      – Ну-ка, женщины, выйдите из комнаты! – приказала Аквиринэ.

      – Что с ним? – вскрикнула тетя. – Ему плохо?

      – Нет, хочу растереть его.

      Тетя вышла, Хатия осталась. Она стояла в углу комнаты и молчала.

      Аквиринэ раздела больного догола. Потом она налила себе на ладонь жидкость из пузырька, растерла другой ладонью, нагнулась к больному и стала не спеша натирать ему грудь.

      – И не щекотно ему? – расхохотался Бежана.

      – Переверните! – сказала Аквиринэ.

      Мы перевернули больного. Аквиринэ так же не спеша, основательно натерла ему спину и поясницу. Когда мы снова переворачивали больного, я посмотрел на Хатию.

      Она по-прежнему стояла не двигаясь в углу.

      – Пошла отсюда! – прикрикнул я на нее. – Не видишь, что ли, голый же он!

      – Ничего, Сосойя, я постою, – улыбнулась Хатия.

      У меня больно сжалось сердце, стало стыдно, и я заорал во весь голос:

      – Убирайся отсюда!

      Аквиринэ и Бежана удивленно посмотрели на меня.

      – Ты что, ненормальный? – спросил Бежана. – Или забыл, что она слепая?.. Стой здесь, детка, – обернулся он к Хатии, – не слушай этого дурака!

      Хатия, не ответив, вышла из комнаты.

      Аквиринэ поправила под больным подушку, погладила его по голове, дала отпить еще несколько глотков вина.

      – Позови Кето!

      Я вышел на балкон и вернулся вместе с тетей и Хатией.

      – Надо переодеть его, – обратилась Аквиринэ к тете, – а его одежду выварить как следует!

      Тетя принесла и положила на кровать белье, оставшееся от деда.

      – Ну и пустота, что в нашем магазине! – раздался вдруг недовольный голос Бежаны.

      Мы оглянулись и увидели, как Бежана с разочарованным видом рассматривал вывороченные карманы брюк и гимнастерки больного.

      – А