Я, бабушка, Илико и Илларион. Нодар Думбадзе

своими огромными голубыми глазами… В классе наступило неловкое молчание. Учитель почувствовал, что сказал что-то не к месту, невпопад, но что именно, этого понять он не мог.

      – Что случилось, дети? – спросил он надтреснутым голосом.

      Мы молчали.

      – Я не вижу, учитель! – сказала Хатия.

      – Что?.. Вы издеваетесь надо мной?!..

      – Да нет, учитель, я и вправду не вижу!

      Учитель встал, подошел к Хатии и долго изучающе всматривался в ее лицо. Хатия спокойно моргала ресницами и улыбалась. Учитель вернулся на свое место, сел и задумался. В классе воцарилась гробовая тишина.

      – Как тебя звать, дочка? – спросил вдруг учитель.

      – Хатия! – ответила Хатия вставая.

      – Ты сиди, сиди, пожалуйста!

      Хатия продолжала стоять.

      – Кто тебя водит в школу?

      – Coco, учитель… Но я могу и сама…

      – Я освобождаю тебя от моих уроков. Можешь уйти.

      – Мне интересно послушать… Я останусь.

      – Оставайся, дочка…

      У меня запершило в горле.

      – Родители у тебя есть? – спросил снова учитель.

      – Отец.

      – Ты совсем ничего не видишь?

      – Вижу солнце… Врач сказал папе, что раз я вижу солнце, то мне можно возвратить зрение.

      – Конечно, можно! Я сам ослеп на Хасане… Ничего не видел!

      – А солнце видели?

      – Солнце видел. И меня вылечили…

      – Ну и я вижу солнце…

      Долго еще учитель всматривался в красивые улыбавшиеся голубые глаза Хатии. Трудно, очень трудно было поверить, что эти глаза не видят света, товарищей, не видят его – учителя военного дела, низенького, невзрачного человека, по щекам которого сейчас стекали слезы и который не старался скрыть, что он плачет.

      Раздался звонок. Учитель вышел из класса, не проронив ни слова. Мы молчали и не двигались с места. Заговорили лишь тогда, когда в класс вошла учительница грузинского языка и стала читать список.

      – Что с вами? – спросила тетя Кето, удивленная непривычной тишиной.

      – У нас был новый учитель военного дела, – ответила Хатия.

      – Понравился?

      – Кабы все вы были такими! – ответил я.

      В тот день урок грузинского языка проходил необычно: говорили ученики, а преподаватель молчал и слушал их.

      Бригадир Датико

      В полночь на балконе что-то загромыхало. Я проснулся. Тетя, присев в кровати, с испугом смотрела на дверь, скрипевшую под сильным напором. Потом осторожно постучали в окно.

      – Сосойя, иди ко мне! – позвала шепотом тетя.

      Я подошел к тете, обнял ее. Она была холодна и дрожала всем телом.

      Стук в окно повторился.

      – Кто там? – с трудом выговорила тетя.

      – Кето, открой дверь!

      – Кто это?

      – Это я, Датико!

      Тетя закрыла лицо руками.

      – Открой, Кето!

      Тетя не отвечала.

      – Кето!

      Дверь заходила ходуном. Тетя не шевелилась.

      – Кето, открой, это я, Датико!

      – Какой