Я, бабушка, Илико и Илларион. Нодар Думбадзе

отвечаю я, вскакивая.

      – Зурико-о-о! – зовет опять бабушка, заслоняя глаза от солнца.

      – Иду, бабушка, иду! – кричу я и выбегаю по затянутому туманом подъему.

      – Ау-у-у! Зурикела! Куда ты? Ау-у-у… – Гудок паровоза сливается с тревожным криком бабушки.

      «Илларион… Илико… Илларион… Илико…» – выстукивают колеса.

      – Мост… – слышу я сквозь сон чей-то голос.

      – Эй, кто-нибудь, откройте окно, задыхаюсь! – говорит кто-то другой.

      – Нужно дышать по очереди, иначе до Тбилиси воздуха не хватит! – говорит третий.

      – Чей это чемодан? Уберите сейчас же, иначе выброшу его в окно!

      На этот раз я свешиваюсь с полки и вижу говорящего. У него острый, похожий на топор нос, да и все лицо какое-то острое.

      – Попробуй тронь! Вылетишь вслед за ним! – огрызнулся полный пассажир с веснушчатым, словно индюшиное яйцо, лицом. – Этого чемодана четыре оболтуса ждут не дождутся.

      – Не знаю, кто там ждет, но эту мозоль я не напрокат брал. Убери, говорю, чемодан, не то выброшу в окно! – повторил угрозу «топор».

      «Индюшиное яйцо» нехотя взял свой чемодан и взглянул наверх.

      – Эй, как тебя зовут? – окликнул он меня.

      – Зурико.

      – Так вот, сходи сейчас же вниз! Развалился там, как князь Багратион-Мухранский! Место это для чемоданов, понял?

      – А я чем хуже вашего чемодана?

      – Э, брат, в этом чемодане на три тыщи продуктов, а у тебя в голове – что?

      – Зачем вы меня оскорбляете, дядя?

      – Приношу свои извинения, уважаемый! А теперь скатывайся вниз! Да поживее!

      – Не сойду! Думаете, дома у меня не было чемодана? Был, но я его с собой не тащил. Нечего чемодану разъезжать в поездах! Его место под тахтой! Да!

      – Нет, ты только посмотри, как он со мной разговаривает, этот оболтус! Да у меня, если хочешь знать, четыре сына, и каждый старше тебя! – вскипел «индюшиное яйцо».

      – И приятно тебе будет смотреть, как твоего сына сгоняют с места? – спросил «топор».

      – Ах так? И ты туда же? Пожалуйста, в таком случае пусть мальчишка лежит на полке, а мой чемодан на твоей мозоли. Мне наплевать! – сказал «индюшиное яйцо» и сел.

      – Сойди вниз, сопляк! Слышишь! – теперь уже набросился на меня «топор».

      – Не сойду! – сказал я и уставился в потолок.

      – Проводни-ик! – завопил «индюшиное яйцо».

      Проводник просунул в дверь сперва фонарь, затем – нос и потребовал предъявить билеты. Но тут же сам усмехнулся своей наивности и велел приготовить деньги.

      У двоих пассажиров оказались билеты. Проводник иронически оглядел их и вышел.

      Наступило молчание. Каждый думал о чем-то своем. Убаюканный ровным покачиванием вагона, я вновь задремал на отвоеванной полке… Словно наяву, я вижу, как во двор входит Илико. Он тащит на плече мешок с кукурузой. Вот он снял свою ношу, положил ее под мушмулой, сам присел тут же в тени и задымил самокруткой.

      – Илико, дай закурить! – прошу я.

      Но Илико не обращает на меня внимания, он смотрит куда-то вдаль.

      – Дядюшка Илико,