Я, бабушка, Илико и Илларион. Нодар Думбадзе

нужда в вине – пиши, не стесняйся!

      Наконец остановилась грузовая машина. В кабине сидела женщина с ребенком. Бабушка трижды – от дурного глаза – повернула меня. Илико и Илларион по очереди расцеловали, я влез в кузов, и машина тронулась.

      Вдруг на дороге показалась девушка со свертком в руке. Она бежала изо всех сил. Машина ускоряла ход, девушка – бег. Постепенно она замедлила шаги и совсем уже медленно подошла к провожающим. Девушка долго смотрела на удалявшуюся машину, потом повернулась и зарылась лицом в грудь Илико. Наверное, плакала. Плакал и я. А машина мчалась вперед, увозя меня все дальше и дальше от четырех дорогих мне людей.

      Моросил дождь, дул ветер, и было холодно. Там, вдали, стояли четверо. На груди у Илико плакала девушка. Я тоже плакал, плакал и радовался, что она плачет. Был дождь, был ветер, и было солнце, и любовь, и слезы радости. И теперь, наверное, даже Илико не удивлялся, как это – луна на небе и хлопья снега. И почему не спится, и откуда эти слезы радости, и отчего я вообще такой счастливый.

      А машина все мчалась вперед. На шоссе уже не было видно никого. Я стоял в кузове и шептал:

      – Прощай, бабушка! Прощай, Илларион! Прощай, Илико! Прощай, Мери!

      Поезд

      Водитель высадил меня на привокзальной площади в городе Махарадзе и потребовал плату за проезд. Я отстегнул серебряный пояс, задрал подол просторной блузы и стал расстегивать брюки. Водитель сперва в испуге оглянулся, потом схватил меня за руку.

      – Ты что, обалдел?!

      – А как же тебе заплатить?

      – Вот чудак! Зачем же для этого средь бела дня штаны скидывать?

      – Да ведь карман-то пришит изнутри! – успокоил я водителя и продолжал свое дело.

      После долгих поисков мне наконец удалось обнаружить потайной карман. Придерживая падающие брюки одной рукой, другой я стал распарывать карман. Только я извлек деньги и принялся их отсчитывать, как раздалось фырканье. Мотор несколько раз громко чихнул, затем выпустил прямо на меня густые клубы фиолетового дыма. Пока я приходил в себя, машина описала круг и остановилась перед моим носом. Из кабины высунулась красная, хохочущая физиономия водителя. Он нахлобучил мне на нос папаху и со смехом сказал:

      – Ладно, хватит уж, одевайся! Не нужно мне твоих денег!

      Мотор еще раз чихнул, и машина рванулась с места.

      – Будь здоров! – крикнул я вдогонку.

      Водитель выглянул из своей обшарпанной машины и приветливо помахал мне рукой, а я все стоял посреди площади с полуспущенными брюками и удивленно озирался.

      …Доехать до Тбилиси оказалось гораздо легче, чем приобрести билет. Эту истину я установил после непродолжительной беседы с кассиршей. Поэтому я выкинул из головы всякую мысль о покупке билета и вышел прямо на перрон.

      Через час пришел поезд. Людской поток подхватил меня и придавил к лесенке вагона. Я задыхался. Хотелось крикнуть, но рот мой был заткнут голой пяткой проводницы, и я беспомощно трепыхался, как подвешенная за шею курица. Вдобавок сзади напирало чье-то колено. Кто-то больно тянул меня за волосы.