Я, бабушка, Илико и Илларион. Нодар Думбадзе

теперь ты считаешься ученым человеком. Правда, со страшными мучениями и переживаниями, но все же дотащился ты до девятого класса. Ну вот, если не учил, так хоть слышал, может быть, что нашим предком была обезьяна.

      – А какой же еще предок мог быть у тебя, как не обезьяна? – вставил Илларион.

      Теперь он ничем не рисковал – бутылка с водкой стояла перед ним. Но Илико будто и не слышал.

      – Я хоть и не особенно силен в науке, но думаю, что это не совсем правильно. Мне кажется, что у разных людей были разные предки. Взять, к примеру, Серапиона Сепертеладзе… его предком наверняка была свинья. Посмотри на мою Серапиону и на Серапиона Сепертеладзе! Чем не близнецы? Говорить не умеет? Ну и что же? Ведь рождаются немые люди? Вот так и моя Серапиона…

      – А вот я расскажу об этом Серапиону Сепертеладзе, он тебе покажет предков! – сказал Илларион.

      – Пожалуйста, расскажи! Что он, и сам, думаешь, не знает! – парировал Илико. – Да я тебе лучше скажу. Видишь Иллариона? – продолжал он, обращаясь ко мне.

      Илларион насторожился.

      – Ну, вижу…

      – Знакомо тебе его упрямство?

      – Ну, положим, знакомо…

      – Ты видел, как он смеется! Это же ослиный рев! – Я был вынужден согласиться. – А его длинные уши ты тоже видишь? – Возражать не приходилось: факт был налицо. – А теперь, если можешь, докажи мне, что предок Иллариона не был ослом!

      Илларион поперхнулся чурчхелой и закашлялся. Отдышавшись, он встал, взял шапку и, не произнеся ни слова, направился к калитке. Потом с сожалением оглянулся на бутылку, вернулся, наполнил стакан, одним духом выпил и так же молча пошел к выходу. И только дойдя до калитки, он обернулся и крикнул:

      – Ну, одноглазый черт, ты еще попляшешь у меня!

      Илико удовлетворенно посмеивался.

      …Приближался долгожданный день появления на свет божий йоркширского потомства. Ко двору Илико началось паломничество будущих свиновладельцев. Сдав положенный пуд кукурузы, они получали расписку следующего содержания:

      «Я, Илико Чигогидзе, получил от гражданина такого-то один пуд кукурузного зерна, взамен обязуюсь выдать ему одного поросенка (указывался пол новорожденного), после того как перестанет сосать».

      Переговоры проходили довольно мирно, в атмосфере дружбы и взаимопонимания, если не считать одного обстоятельства: каждый покупатель старался во что бы то ни стало заполучить себе поросенка-самку.

      – Люди! – сокрушался Илико. – Где это видано, чтобы свинья рожала двенадцать самок!

      – Почему же, – отвечали ему. – У Кучулия Цинцадзе, например, двенадцать дочерей!

      – Пожалуйста, в таком случае договаривайтесь с Кучулия и Серапионой, и пусть Кучулия выдает вам расписки! Я ничего не знаю больше!

      – Илико Чигогидзе, будь ты немного моложе, вырвал бы я у тебя твой проклятый язык! – бесился Кучулия.

      – Будь я немного моложе, распорол бы тебя по швам! – наступал Илико.

      Были среди покупателей и такие, которые пытались выторговать саму Серапиону. Но Илико