Я, бабушка, Илико и Илларион. Нодар Думбадзе

табак!

      – Да нет, я спрашиваю про наперченный табак!

      – Помню и про наперченный.

      – Ты ведь знаешь: ты и Илико для меня дороже всех на свете!

      – Знаю, знаю, сынок… А теперь засни!

      – Бабушка уже спит… Нет, не спит… Думает обо мне…

      – Конечно, думает, а как же? Ведь любит тебя…

      Мчится поезд, плавно покачиваются вагоны, качается земля и все вокруг… Как бы поезд не сошел с рельсов… Впрочем, мне бояться нечего – я сплю на груди Иллариона… Мозолистая шершавая рука его нежно гладит меня по влажному лбу… Постукивают на стыках колеса… Поезд мчится, гудит.

      – Аа-у-у, Зурикела, куда ты, ау-у-y!

      – Иду, иду, бабушка! – кричу я и бегу сквозь легкий туман.

      – Спи, сынок… – успокаивает меня кто-то.

      Что такое дом

      Я уже студент экономического факультета. Богатство мое по-прежнему состоит из одной пары брюк и одного «хвоста» – по политической экономии. Пока я учился на первом курсе, мою стипендию аккуратно получала моя домохозяйка, причем при каждой получке она упрекала меня:

      – Мог бы, лентяй, стать отличником…

      Теперь в связи с «хвостом» домохозяйку лишили стипендии, и поэтому к политэкономии мы готовимся вместе.

      – Ну как, когда сдаешь? – спрашивает она каждое утро.

      – Отвяжись, ради бога, тетя Марта! – злюсь я. – Что ты пристала, точно моя бабушка!

      – Пропадите вы оба пропадом! – кричит хозяйка. – Нужны вы мне… Ты думаешь расплатиться со мной или нет? Или забыл про управдома? Сегодня опять он меня предупредил – держишь, говорит, непрописанного жильца, а про благодарность забыла.

      – Ну и поблагодарила бы его! Жалко тебе хороших слов, что ли!

      – Не скаль зубы, дурак! Садись и занимайся! Если тебе через два дня не восстановят стипендию, выгоню из дому!

      – А может, аспирантуру закончить за два дня? Подумаешь, дом! Мышеловка какая-то…

      – Каков поп, таков и приход! Может, ты желал комнату с горячей ванной?

      – Да, кстати, принеси-ка, пожалуйста, стакан горячего чаю!

      – Гроб тебе принесу дубовый!

      – И не забудь положить сахару!

      Хозяйка уходит. А я грустно смотрю на свои конспекты. Тетя Марта живет в крохотном двухкомнатном домишке в конце Варазис-Хеви. Моя хозяйка – некрасивая, сварливая, но добрая женщина. У нее всего один жилец, да и тот – я. Я занимаю одну комнату, в которой, кроме меня, помещаются одна кушетка, один стол, Софья и вышитая женщина с рыбьим хвостом на стене. У Софьи – зеленые глаза. Утром после моего ухода она старательно чистит и вытирает мою единственную тарелку, потом весь день сидит на подоконнике и глядит на старое тутовое дерево и прыгающих на нем воробьев. Это дерево и тетя Марта, оказывается, ровесники, но еще никто не видел его плодоносящим. Софья – очень хитрая и себялюбивая. Вечерами она терпеливо ждет, когда я лягу и согрею постель. Лишь после этого она сходит с подоконника и осторожно лезет ко мне под одеяло. Я очень люблю Софью, нет, не то что люблю, просто очень привык к ней, – наверное, это и есть любовь. Откуда она пришла к нам – этого не знаем ни я, ни моя хозяйка… Было это вечером. Она молча