Я, бабушка, Илико и Илларион. Нодар Думбадзе

      Мери сидит, обхватив колени руками, и смотрит куда-то вдаль, в бездонную синеву неба, где плывут еле заметные белые хлопья облаков.

      Через тысячу лет я тебя призываю, иди,

      Стану горсткою пепла я в молниях жарких твоих… —

      продолжаю я.

      – Ты, я вижу, опять стихи сочиняешь?! – раздалось вдруг у самого моего уха.

      Я подскочил словно ужаленный и обернулся. Передо мной стоял улыбающийся Илларион.

      – Мы к экзаменам готовимся. Здравствуй, Илларион!

      – Вижу, вижу, как вы готовитесь… Ну, здравствуйте! – Илларион сел.

      – Как у вас идут дела?

      – Заканчиваем, дядя Илларион, – ответила Мери.

      – Заканчиваете или только начинаете?

      – Что ты, Илларион! Остался всего один экзамен! – сказал я.

      – Э, дорогой мой, экзамены у вас только начинаются! Ты, пожалуйста, не прикидывайся простачком!..

      Я прекрасно понял Иллариона, но сделал наивное лицо и пожал плечами.

      Илларион сначала долго, старательно ковырял палкой землю, потом поинтересовался, есть ли у меня табак. Узнав, что нет, достал свой, не спеша скрутил самокрутку, затянулся, выпустил длинную струю дыма и вдруг произнес речь, подобно которой я никогда еще от него не слышал:

      – Человеческая жизнь, дети мои дорогие, похожа на мельницу. Видите то колесо? Колесо – судьба, а вода, бегущая по желобу, – жизнь человека. Вода – великая сила, дети. Вода сильнее огня, сильнее ветра, вода сверлит камень. И как ты направишь эту силу, так и будет вертеться мельничное колесо… Разный народ приходит на мельницу – один за мукой, другие за крупой, третьи и вовсе без дела сидят целый день, прислушиваются к грохоту жерновов и уходят… Помню, построили мы колхозную мельницу и пустили по желобу нашу речушку Лаше. Билась, билась вода, да так и не сумела сдвинуть колесо с места – силенок не хватило. Тогда мы подвели второй рукав реки, и пошло дело! Завертелось колесо, да еще как! Понимаете, к чему я это говорю? Две реки – это надежнее, вернее!.. Вот вы скоро заканчиваете среднюю школу и собираетесь, конечно, продолжать учебу… Это хорошо, но… В городе люди почему-то быстро забывают родное село, друзей, товарищей… Ты поедешь в город, дочка? – вдруг обратился Илларион к Мери.

      – Вряд ли, дядя Илларион… Не сумею…

      – Ну тогда еще ничего! Значит, и Зурико не сбежит от нас! – Илларион похлопал меня по плечу и встал.

      Мери смущенно потупилась.

      – Весь мир открыт для вас, дети, весь мир. А мы с Илико, как этот старый камень, – сказал Илларион и показал на брошенный посреди двора мельничный жернов. Большая серая ящерица взобралась на него и, зажмурившись, нежилась на солнце…

      …Аттестаты зрелости вручали нам в торжественной обстановке, на чаеприемном пункте, который в особых случаях служил также клубом.

      Духового оркестра в нашей школе не было, поэтому играть туш пригласили из района похоронных оркестрантов. До начала торжественного заседания духовой оркестр по заказу Ромули исполнил песню «Был сыночек у мамаши». Потом я попросил оркестрантов сыграть что-нибудь более жизнерадостное и сунул семь рублей в карман главному, тому,