Я, бабушка, Илико и Илларион. Нодар Думбадзе

протягивая Иллариону письмо.

      Я похолодел…

      Илларион надел очки, развернул письмо и спросил:

      – Кто тебе принес письмо, Ольга?

      – Мери, дочь Ладико Сихарулидзе.

      Илларион не спеша начал читать:

      – «Моя ненаглядная, дорогая, несравненная…»

      – Это он тебе пишет? – спросил Илико бабушку.

      – Мне, клянусь тобой!

      Во рту у меня пересохло, руки похолодели, на лбу выступил пот. Илларион продолжал:

      – «С тех пор как я впервые увидел тебя, я познал абсолютную истину красоты…»

      – И где он меня видел, проклятый! – хихикнула бабушка и повернулась к Илико.

      Тот сидел с разинутым ртом, не веря своим ушам.

      – «Я понял смысл своего бытия, я воспринял тебя как апофеоз духовной красоты и эстетического наслаждения…» – продолжал Илларион.

      – Это место я что-то не поняла, – сказала бабушка.

      – Да разве любовь поймешь, дорогая Ольга? – сказал Илларион.

      – Да, но когда он успел так влюбиться? – сказал Илико.

      – А сколько раз ее в школу из-за этого сорванца вызывали, вот и влюбился человек.

      – «Меня лишили покоя твои глаза…»

      – Чтоб он окривел! – сказал Илико.

      – «…ресницы…» – продолжал Илларион.

      Илико скорчился от смеха и повалился на пол.

      Иллариона одолевала икота, но он продолжал читать:

      – «…твой взгляд, твои жемчужные зубы…» Здесь он немножко ошибся, – сказал Илларион.

      – Чтоб ему пусто было, о каких зубах он говорит! – всплеснула руками бабушка.

      – «…коралловые губы, агатовые волосы, пальцы, руки – вся ты…» – читал Илларион, заливаясь слезами.

      – Хватит, ради бога, прекрати, не могу больше! – завопил Илико, почти теряя сознание.

      Илларион кончил читать и стал приводить в чувство Илико. Бабушка хихикала. Один я стоял как громом пораженный и окаменевший.

      – Когда замуж выдаешь бабушку? Пригласишь на свадьбу? – еле выговорил сквозь смех Илико и снова опрокинулся.

      – М-да-а-а, – протянул Илларион, – тут что-то не так…

      – Ай-ай-ай, Ольга! До чего человека довела!

      – Дядя Илико! – донеслось со двора.

      – Кто там? – откликнулся, вставая, Илико.

      В комнату вошла раскрасневшаяся Мери. С минуту она дула на озябшие руки, совала их под мышки, топала ногами. Отогревшись, она сказала:

      – Я искала бабушку Ольгу…

      – Здесь я, дочка. Ну и письмо же ты мне принесла, чуть со смеху нас, стариков, не уморила, – сказала бабушка, протягивая ей письмо.

      – Бабушка, письмо, которое мне дал учитель… Вот оно, я принесла… А это другое… Откуда оно взялось, даже не знаю…

      – Господи, еще одно письмо? Илларион, прочти, пожалуйста!

      – «Прошу явиться в школу в связи с недостойным поведением Вашего внука».

      – Опять? Опять осрамил меня, бесстыдник?! – Бабушка схватила палку. Я пулей вылетел за дверь.

      – Не смей показываться дома, мерзавец! Убирайся, куда хочешь! – крикнула вдогонку бабушка.

      Вскоре из комнаты