Кровь хрустального цветка. Сара А. Паркер

отжимая волосы и прокручивая в голове всевозможные изощренные способы обколоть яблоко сенной так, чтобы почти пятиметровый океанский дрейк с неделю гадил непереваренными водорослями.

      Заворачивая за угол, я почти врезаюсь в Рордина, который стоит на моем пути, как валун, и с визгом отскакиваю назад.

      Прежде чем я успеваю потерять равновесие, он быстро обвивает мою талию рукой. Выглядываю из-под спутанной мокрой копны – и меня мгновенно обжигает взгляд серебристых глаз.

      Все мысли обращаются в дым.

      Как раз когда я думала, что этот день уже не сможет меня нахлобучить еще сильней.

      Делаю вдох и почти давлюсь густым запахом кожи и морозного утра. Он просачивается через легкие и наполняет кровоток, заставляя пульс биться в бешеном, нездоровом ритме.

      Рордин пугающе, сверхъестественно красив. Один только его вид пагубно влияет на мою способность действовать нормально, и я это ненавижу.

      Ненавижу очень, очень сильно.

      Рордин склоняет голову набок, вскидывает темную бровь, но продолжает вжимать ладонь меж моих лопаток, наказывая молчанием.

      Что-то глубоко внутри меня вопит: «Беги!»

      Не то чтобы я когда-то его слушала.

      С моих губ срывается выдох, грудь Рордина поднимается во вдохе, когда я отступаю на шаг – и на месте ладони остается холодный отпечаток.

      Несмотря на то как Рордин возвышается надо мной, я выдерживаю его суровый взгляд, отказываюсь опустить вскинутый подбородок или дать хоть малейший намек на покорность. Пусть в Рордине за метр восемьдесят скульптурной, мужественной осанки, но пошли мои бушующие нервы куда подальше.

      – Орлейт.

      Голос – бархатное мурлыканье, от которого мое сердце колотится еще неистовей.

      Приседаю в легком реверансе и скольжу в сторону, намереваясь обогнуть Рордина, как вода камень, но он двигается одновременно со мной.

      Щурюсь.

      Вход в Каменный стебель – прямо за его спиной, а я тут разливаю океан по всему полу.

      – Прошу прощения, – бормочу я с еще одним шагом в сторону.

      И вновь Рордин зеркально его повторяет, заставляя меня подпереть плечом всегда запертую каменную дверь, которую Рордин иногда открывает, прежде чем ночью покинуть земли замка.

      По сравнению с Крепостью и Логовом именно эта дверь раздражает меня сильней всего.

      Интригует меня сильней всего.

      Я сломала множество шпилек, пытаясь вскрыть эту дрянь. За ней, вероятно, помпезный чулан для метел, но незнание… это особый вид пытки, которым я совсем не наслаждаюсь.

      Вздыхаю, приваливаясь к двери, вскидываю брови и тычу в каменную поверхность большим пальцем.

      – Ты наконец-то возьмешь меня на экскурсию?

      Засунув руки глубоко в карманы, Рордин пронзает меня ледяным взглядом.

      – Твой порез.

      – Что с ним?

      В глазах Рордина зарождается вызов.

      – Он исцелен.

      Чувствую, как от лица отливает кровь.

      Он что… чувствует запах? Или следил?

      Вот дерьмо…

      – У Кая очень талантливый язык, –