Кровь хрустального цветка. Сара А. Паркер

милая, нет, – понижает голос Дольси, украдкой бросая взгляд на мои сцепленные руки. – В женщине, которая одевается как маленький мальчик и постоянно ходит с грязью под ногтями, нет ничего очаровательного. Так обещанной леди не стать.

      К щекам приливает жар.

      – Прости, что?

      Дольси пожимает плечами, заправляет прядь за ухо и одаривает меня жеманной улыбкой.

      – Все нынче выставляют грудь напоказ на модных сборищах. А если нет, у тебя не будет надежды выделиться среди толпы и ты застрянешь в этом замке, пока не превратишься в старую каргу. – Она вонзает в плотную ткань очередную булавку, и я скриплю зубами. – Я делаю тебе одолжение. Поверь.

      Только собираюсь сказать ей, чтоб засунула свое одолжение себе в жопу вместе с подушечкой для булавок, как вдруг воздух разрубает голос Рордина:

      – Меньше выреза.

      Бормотание Говарда обрывается на полуслове, а мой взгляд устремляется к Рордину, но тот смотрит не на меня. А на Дольси, уделяя ее румяным щечкам и бесстыжим томным глазкам полное, безраздельное внимание.

      – Владыка? – произносит она легко и невинно, все еще прижимая ладони к моей груди, что вздымается с каждым резким вдохом.

      Рордин отталкивается от стены и делает шаг вперед, склонив голову набок.

      – Мне повторить отчетливей?

      Дольси смотрит на него снизу вверх сквозь ресницы.

      – Но я думала…

      – Думала что? – Последнее слово вырывается, будто хлыст, и Дольси бледнеет, разинув ротик, но так и не выговорив ни слова.

      – Что вы будете д-довольны. Что вам нужно сделать ее привлекательной для потенциальных женихов.

      Рордин сверлит ее взглядом, не мигая, напряженный момент тянется так долго, что Дольси увядает на глазах. На висках Говарда собираются бусинки пота, взгляд мечется между Рордином и помощницей.

      – Все хо…

      Рордин заставляет меня осечься.

      – Орлейт прямо высказала пожелание, а ты нагло пропустила его мимо ушей. Если не желаешь остаться без работы и жилья в замке, предлагаю тебе поменять фасон. Живо.

      Дольси приседает в реверансе так быстро, будто у нее подкосились колени.

      – Да, владыка. П-простите, владыка.

      Она возвращается к работе, поправляет ткань на моем бюсте дрожащими руками, и я захожусь шипением, когда острый укол заставляет меня отшатнуться, держась за левую грудь.

      – Ай!

      – Вон!

      Уничтожающий тон Рордина вызывает буйство движений: Говард поспешно толкает на выход бледную Дольси – с прижатой к губам ладонью, позабывшую про подушечку для булавок, что остается валяться на полу.

      Рордин выдерживает мой взгляд, пока дверь не щелкает, закрывшись за обоими портными, и я остро ощущаю, как его грудь поднимается и опускается в том же ритме, что и моя. Он тихо цокает языком, прежде чем стремительным шагом направиться к столу с кувшином и хрустальными бокалами. Рордин наполняет один водой наполовину, затем смотрит на него, молчаливый и неподвижный, пока мое