Кровь хрустального цветка. Сара А. Паркер

очередь, – произносит она с милой улыбой, явно вымученной.

      – Прелестно.

      Следую за Дольси в комнату, полную солнечного света, что льется в большие квадратные окна, и в нос мгновенно бьет его крепкий, земляной запах.

      Сжимая губы в тонкую линию, борюсь за свое самообладание.

      Тереблю пояс, завязанный вокруг талии узлом, поднимаюсь на платформу для примерки, стараясь не обращать внимания на Рордина, который с опущенной головой застегивает пуговицы.

      Говард врывается, словно осенние листья на стремительном ветру, его огненные волосы торчат во все стороны. У него кремовый цвет лица типичного выходца с Востока, хотя Говард щеголяет в черных цветах жителя Запада, с дополнениями вроде оборок на рукавах и темной кружевной аппликации на жилете. На середине переносицы красуются маленькие очки под стать глазкам-бусинкам, которые проскальзывают взглядом по моей фигуре.

      Говард взмахивает рукой в мою сторону и сразу же переводит внимание на сложенные в углу рулоны ткани.

      – Халат. Снять.

      Рордин прочищает горло, а потом, отвернувшись, уставляется в окно и продолжает заниматься пуговицами. И явно не собирается уходить.

      Ну конечно.

      Прерывисто вздыхаю и развязываю пояс, прикусив нижнюю губу. Шелковистая ткань скользит по плечам, обнажая корсет, который с трудом меня удерживает.

      Понятия не имею, как должна двигаться в этой штуковине – или нормально дышать, – но этот пыточный предмет одежды, который слишком сильно открывает мою тесную кожу, очевидно весьма в моде.

      Все время, которое Дольси потратила на запихивание меня в эту хреновину, она хмурилась. Наверное, потому, что процесс отнял у нас обеих полчаса жизни. И вот теперь я стою на платформе и чувствую себя деревом без листьев, которые могли бы скрыть силуэт.

      Говард кладет руки на раздутый животик, разглядывая меня так же, как я оцениваю камень, прежде чем нанести краску.

      – Ты постройнела в талии, моя дорогая. Переломишься пополам, если не будешь осторожна.

      Открываю рот…

      – Ц-ц-ц! Это был не вопрос.

      Говард снова машет рукой и достает рулон богатой зеленой ткани. Ее прикладывают ко мне, затем быстро меняют на другую, цвета моей глицинии. Взгляд Говарда перепрыгивает с моих глаз на влажные волосы, на обнаженную кожу и наконец останавливается на кулонах на шее.

      Говард постукивает по камню кончиком карандаша, который достал из-за уха.

      – Это все останется, так?

      В следующий же миг прикрываю ладонью круглый чернильный камень и раковину.

      – Да, – отвечает Рордин, разворачиваясь, и я наталкиваюсь на леденящую силу его всепроницающего взгляда.

      Я не снимаю эту цепочку. Никогда. Рордин подарил мне этот камень, когда я только сюда попала, с тех пор я его и ношу.

      У меня есть несколько самых ранних воспоминаний, из тех времен, когда я была такой маленькой, что подъем на Каменный стебель казался мне восхождением на гору, даже когда Бейз или Кухарка держали меня за руку и помогали с каждым