Чужбина. Иосиф Антоновч Циммерманн

понимал, что сейчас не время и сын еще не готов к этой правде. Поэтому Хабхабыч лишь отнекивался и ссылался на то, что хорошо или плохо, но он уже привык к жизни в Казахстане, имел свой дом, небольшой огород и пару коров.

***

      Наступающий 1992 год Виктор и Татьяна снова встретили вдвоем. Но впервые как семья Шмидт. На праздничном столе стопкой лежали новые паспорта.

      В зимней спячке под метровым январским снегом сейчас дремали уставшие от прошлогоднего посева и жатвы целинные поля. Виктор без проблем оформил на месяц отпуск и объявился в Аккемире уже среди недели.

      С хмурым и задумчивым лицом он попросил отца поговорить с глазу на глаз.

      – У нас в семье секретов друг от друга нет, – не поворачиваясь, грубо бросил Хабхабыч.

      Яков сидел лицом к окну за большим столом посреди просторного зала. Он пил чай из кисайки и читал газету.

      Алтын молча поднялась со стула и как вдоль пустого места прошла мимо своего ребенка в кухню.

      Виктор схватил одной рукой освободившийся мамин стул и подсел ближе к отцу.

      – Германия объединилась, – сообщил он полушепотом.

      – Два года назад, – подсказал отец, – каждый малец в поселке об этом поди знает.

      – Дай договорить, батя! – повысил голос Виктор. – Восточные гэдээровцы поперли сейчас в западную часть Германии. Там теперь уж точно скоро не до советских немцев будет. Нам надо поторопиться с выездом. Пока не поздно.

      – Нет! Мы с тобой по этому поводу уже много раз говорили.

      – Ну что ты за человек такой! – со злостью хлопнул рукой по столу Виктор. – Сам всю жизнь бесправным прожил, хочешь, чтобы мы твою судьбу повторили? Нет будущего у нас в этой стране! Здесь не только жить, скоро выжить станет невозможно. Половина Аккемира уже уехала в Германию, только мы все еще ждем у моря погоды.

      – Здесь твоя Родина.

      – Оставь ты к черту свои патриотические лозунги. Поезжай-ка лучше в Актобе, полюбуйся сам на современные призывы. Вчера плакат вывесили: “Русские вон из Казахстана! Немцы оставайтесь – нам нужны рабы!”

      – Это брехня! – вскочил старик. Его тюбетейка слегка коснулась абажура висящей над столом лампы.

      – Я лично видел.

      – Какие-то недоумки пытаются нас поссорить. Я сорок лет хабе с казахами душа в душу здесь прожил.

      – Ты не одноглазый, батя, ты полностью слепой, – с досадой смотрел сын на отца, – вы ведь мне даже обрезание сделали. И что? На моем кресле начальника отдела сидит теперь настоящий казах. Этот балабан кроме арака и бешбармака на казахском ничего не знает. Зато у него правильный разрез глаз. А мне столик в углу дали и зарплату уже полгода не платят. Теперь даже и квартиру отобрали.

      – Как?

      – Вот так! Сказали освободите. Для руководства понадобилась. А ты говоришь недоумки.

      – А где вы с Таней теперь живете?

      – Нашу квартиру дали Курманиязову. Он тоже из аккемирских. Ему вроде как не к спеху, разрешил нам еще пожить.

      – Есть же хорошие люди, – отец положил руку на правое плечо Виктора, – нельзя всех мерить под одну