Горбун, Или Маленький Парижанин. Поль Феваль

потребовал горбун.

      Пероль выдал ему расписку. Эзоп сложил ее и сунул в бумажник, туда, где до этого лежали государственные билеты. Щелкнув по записной книжке Пероля, он объявил:

      – Превосходная сделка! До свиданья, господа! – и учтиво отвесил поклон Гонзаго и его свите.

      Все расступились, давая ему пройти.

      Кое-кто еще смеялся, но у многих пробежал по спине необъяснимый холодок. Гонзаго стоял в задумчивости.

      Пероль и его подчиненные начали освобождать залу от покупщиков, которые уже мечтали, чтобы поскорей наступило завтра. Друзья принца все посматривали на дверь, за которой скрылся странный горбун в черном.

      – Господа, пока не подготовят залу, прошу вас проследовать в мои покои, – пригласил Гонзаго.

      – Пора! – изрек за занавесом Плюмаж. – Сейчас или никогда. Пошли!

      – Я боюсь, – ответил робкий Галунье.

      – Ладно, я пойду первый, – решился гасконец.

      Он взял Галунье за руку и, держа в другой руке шляпу, направился к Гонзаго.

      – Бог мой! – заметив их, воскликнул Шаверни. – Похоже, кузен хочет представить нам комедию. Прямо маскарад какой-то! Горбун был неплох, но это, пожалуй, самая лучшая пара разбойников, каких я когда-либо видел.

      Плюмаж-младший презрительно глянул на него. Навайль, Ориоль и прочие окружили двух друзей и с любопытством разглядывали их.

      – Будь благоразумен! – шепнул Галунье на ухо Плюмажу.

      – Ризы Господни! – бросил тот. – Они, видать, никогда не встречались с благородными людьми, что так пялятся на нас.

      – Тот, что повыше, просто великолепен! – заметил Навайль.

      – А мне больше нравится маленький, – объявил Ориоль.

      – Что они тут делают? Собачья будка уже сдана.

      К счастью, друзья уже добрались до Гонзаго, который, увидев их, вздрогнул.

      – Что угодно этим храбрецам? – осведомился он.

      Плюмаж отвесил поклон с благородным изяществом, присущим всем его действиям. Галунье поклонился не столь ловко, но тем не менее как человек, потершийся в свете. Плюмаж-младший, обведя взглядом разряженную толпу, которая только что хохотала над ними, громко и внятно произнес:

      – Мы с этим дворянином, будучи давними знакомцами монсеньора, явились засвидетельствовать вашей светлости свое почтение.

      – А-а! – протянул Гонзаго.

      – Если ваша светлость заняты не терпящими отлагательств делами, – еще раз поклонившись, продолжал Плюмаж, – мы придем снова в день и час, который соблаговолит назначить нам ваша светлость.

      – Совершенно верно, – пролепетал Галунье, – мы будем иметь честь прийти еще раз.

      Последовал третий поклон, после чего оба гордо выпрямились, положив руки на эфесы шпаг.

      – Пероль! – позвал Гонзаго.

      Явился управляющий, который выпроваживал последних покупщиков.

      – Ты узнаешь этих славных молодцов? – спросил Гонзаго. – Проводи их в службы. Пусть их там накормят и напоят. Одень их во все новое, и пусть они ждут моих распоряжений.

      – О,