Растяпа. Камо грядеши. Анатолий Агарков

– Пушнинкова вся из себя такая счастливая: «Ах, Сереженька, мой Сережа!». У них была годовщина регистрации, а мы и на свадьбе не погуляли – теперь пригласила. Давай хоть задним числом отметим – собирайся! Нагрянем – покажем, что есть еще порох и в наших пороховницах. И вообще, как тетечка Лидочка говорит: в жизни только два раза собираются вместе все, кого любишь – на твою свадьбу и твои похороны. И поверь, во второй раз тебе будет не до веселья.

      – Ведь это же ложь! Не стыдно будет в глаза им смотреть?

      – Какой ты зануда! Помню, в общаге тебя звали Палундрой. Выдохся, да?

      А занудный Палундра ощущал одновременно тоску и радость от этой встречи и предложения ее продлить.

      – Тебе разрешили со мной поехать?

      – Э, давай не начинай.

      – А ночевать ты останешься?

      – Как будешь себя вести.

      И загрустила.

      Я переоделся – был готов ехать.

      – Ты где?

      – Просто задумалась.

      – О том, кого нет?

      Жена покачала головой:

      – О том, как ненавижу мужчин.

      – Поменяла жизненное кредо?

      И на ее вопросительный взгляд напомнил:

      – «С этим прощаюсь, с тем гуляю, на того глаз положила».

      – Ошибки прошлого видней.

      – И забываются трудней….

      Она казалась старше себя обычной. Невольно приглядывался к ее волосам – не пробивается ли седина? Излишне говорить, что я пытался направить ее энергию в приличное русло – например, сына прихватить к Ивановым с собой. Мы сидели в такси на заднем сидении – сидели довольно близко. Я мог точно сказать, сколько сантиметров разделяют наши плечи, бедра, колени. Возникшего меж нами напряжения хватило бы, думаю, зажечь лампочку от фонарика. Но Лялька, казалось, ничего не замечала. А если и замечала, то чертовски умело это скрывала.

      – Нам нужен магазин игрушек.

      Я только хмыкнул, а губы ее растянулись в улыбке:

      – Оленька в интересном положении.

      – Теперь понятно – едешь опыт молодой мамы передавать?

      – Ни грамма не стыдно! Ведь вы, мужики, делитесь между собой, как плодиться и размножаться.

      Я от удивления рассмеялся. А потом почувствовал, что вспотел под рубашкой с короткими рукавами – от напряжения. А вот у Ляльки не дрогнул ни один мускул.

      Авто покинули у «Детского мира». Я закурил, стоял, любовался, как жена моя идет к дверям магазина – легкой походкой, расплескав роскошные волоса по плечам.

      Господи, этот парень просто вцепился в нее, когда она выходила. Так ведь и Лялька была непротив – она улыбалась ему в ответ.

      Мой рассудок мгновенно схватила ярость. Чувство ревности как фантомная боль в оторванной конечности затопило душу. Я заступил им дорогу, сжав кулаки:

      – Слышь ты, жаба прыщавая….

      Мне так захотелось врезать, чтобы кости его затрещали.

      Парень покраснел и попятился, но ничего не сказал. Фыркнула Лялька:

      – Мыгра, ты спятил! Это же Шараватов Сережка, мой двоюродный брат. Теть Лиду помнишь? Ее старший сын. Уразумел? А теперь сделай доброе лицо и пожми родственнику руку.

      Не узнал пацана