Растяпа. Камо грядеши. Анатолий Агарков

соседе взыграла кавказская кровь:

      – Эй, женщина! Будь осторожней в словах.

      А в девице застарелая ненависть проститутки к халявщику от закона:

      – А ты…. Это гораздо хуже, чем струсить. Ты рехнулся! Трудно, наверное, быть дебилом?

      Мне еще разнимать их придется!

      – Я, пожалуй, пойду – не хочется блевать посреди вашего праздника. Отрепетирую серьезное выражение лица и на работу. А вы – чтоб без драки тут.

      Денег я им все-таки дал и действительно пошел на работу.

      Гена Шабуров удивленно уставился на меня, явно приняв за идиота:

      – Еще один, мечтающий обустроить страну? Вот поменьше бы таких, и она не нуждалась ни в каких переделках – все планы партии выполнялись досрочно.

      – Диалектик?

      – Нет, пострадавший. Все, пытавшиеся обустроить жизнь, кончали тем, что она обустраивала их сама….

      В мире, где происходит то, что не должно происходить, часто произносишь слова с противоположным смыслом. Я и сказал:

      – А я уверен: каждый становится собою не по воле случая – нет, лишь подлинное содержание составляет его суть. И если выбора нет в настоящем, значит, в прошлом был сделан неправильный выбор.

      То ли понял Шабуров меня, то ли нет – взгляд отвел, когда говорил:

      – Может, вспомним, наконец, что мы не студенты и начнем вкалывать? Как в вас вдолбить, товарищи мастера, одну-разъединственную мысль – план превыше всего!

      Гена, в отличие от меня, не собирался спасать весь мир – и вообще сильно смахивал на человека, который не любил делать то, что он делал.

      – Послушай, я же не собираюсь заниматься чем-то противозаконным: посижу, посмотрю, прикину – и что-нибудь выдам: мысли есть.

      Разложил на столе в мастеровой техническую документацию заказов и стал выписывать деталировку.

      Заскочил Женька Перфильев:

      – Как дела?

      – Лучше чем у тебя.

      – Врут люди.

      На любопытство его – люблю, мол, приобретать знания во внерабочее время.

      – Надеюсь, ты хорошо себе платишь.

      В будке появился бригадир Григорий и все его сто восемьдесят пять сантиметров.

      – И этот здесь? Сладок вкус любимой работы?

      Он посмотрел на стол, на развернутую документацию, на руки мои… но не в глаза.

      – Хочу сверить твои слова с нормами технологического времени на сборку изделия.

      – А потом будете резать расценки? Только через мой труп!

      – Не искушай.

      – Мастер, тебе больше всех надо?

      От ответа спас звонок телефона. Мы переглянулись, и Женька нехотя снял трубку. Слушал-слушал, а потом так громко выругался: «Черт!», что мы с бригадиром вздрогнули.

      – Начальство тянет? – поинтересовался Григорий.

      – Помолчи, а! Просто закрой рот и стой, – и ко мне. – Представляешь? Отпуска всем зарубили до конца года. Блин, концлагерь, а не завод!

      – В январе отгуляешь, – подсказал бригадир. – Водка холодная, бабы непотные….

      – Гриша, заткнись, добром прошу!

      У того непроизвольно дернулись руки.

      – Даже