Елисейские Поля. Ирина Одоевцева

воды, от бледного света, от вида этих чудовищных морд и блестящей чешуи, влажного, натопленного воздуха шла какая-то томительная, лунная тяжесть.

      Смех Жаклин раздавался словно где-то далеко. Колени стали слабыми. Прислониться бы к стеклянной стене, за которой рыбы. Стоять бы так, но чтобы рядом была не Жаклин, а Андрей. Чтобы он стоял здесь рядом и целовал ее в губы, а она смотрела бы на этих огромных рыб и чтобы рыбы видели. Стоять так долго, долго и целоваться, пока не закружится голова, и тогда вместе лечь на земляной влажный пол.

      Лиза повернула голову к Одэт:

      – Должно быть очень приятно целоваться здесь перед рыбами.

      – Целоваться? – переспросила Жоржет. – Разве ты целуешься?

      Лиза покачала головой:

      – Нет. Но я бы хотела с тем черным, из вчерашней картины.

      Жаклин покраснела.

      – Мне было бы противно целоваться с мужчиной. Вот с тобой или с Анжель, – она мечтательно улыбнулась. – Я летом жила в Бретани у дяди и спала в одной кровати с моей двоюродной сестрой Симон. Это было очень приятно. В лунные ночи мы всегда целовались.

      – Почему в лунные? – удивилась Анжель.

      – В лунные ночи мы обе не могли уснуть. И от луны Симон становилась такой бледной и нежной. Мы иногда целовались до самого рассвета.

      – А в саду пел соловей? – насмешливо спросила Жоржет.

      – Нет, в саду пели лягушки. Они чудно поют летом. – Она замолчала на минуту. – Но с мужчиной я не могла бы. Мне противно.

      Лиза покачала головой:

      – Я не понимаю. Мы тоже часто спали с Одэт в одной кровати, но никогда ничего.

      Жаклин еще больше покраснела:

      – Мужчины всегда грубы. И они плохо бреются. У них на щеке колючки.

      – Это не заметно, когда целуешься, – быстро сказала Одэт.

      – А ты почем знаешь?

      Одэт застенчиво опустила веки:

      – Мне так кажется. А то бы никто не целовался. Ну, идем. Пора домой.

      Они вышли на улицу.

      Анжель отогнула перчатку и взглянула на часы:

      – Целых двадцать пять минуть на рыб потратили. Я в прошлый четверг весь Лувр в сорок минут осмотрела. А если бы на мне были туфли на гвоздях, я бы и в полчаса покончила бы с ним.

      Лиза кивнула подругам:

      – Прощайте. Я на трамвай, – и, подхватив портфель с книгами, побежала к остановке.

      5

      Лиза открыла своим ключом входную дверь. В большой прихожей было тихо и темно. Она сняла пальто и осторожно, на носках вошла в гостиную. Дверь из спальной Наталии Владимировны стояла широко распахнутой с каким-то сиротливым и пустым видом.

      – Наташи нет? – Лиза осторожно заглянула в спальную. С еще не убранной постели свешивались простыни, на кресле лежала смятая шелковая рубашка.

      Знакомо и душно пахло духами.

      – Ушла. – Лиза разочарованно поморщилась и зевнула во весь рот. – Ужасно хочется спать. И скучно ужасно.

      Она поднялась к себе, разложила книги и тетради на столе.

      Из соседней комнаты слышался голос Николая:

      – Какой идиот. Какой идиот