Компромисс. Иностранка. Чемодан. Наши. Сергей Довлатов

он жил и работал стекольщиком. Но когда русские объявили мобилизацию, Пахапиль снова исчез.

      – Здесь должны жить эстонцы, – сказал он, уходя, – а ванькам, фрицам и различным гренланам тут не место!..

      Пахапиль снова ушел в лес, только издали казавшийся непроходимым. И снова охотился, думал, молчал. И все шло хорошо.

      Но русские предприняли облаву. Лес огласился криком. Он стал тесным, и Пахапиля арестовали. Его судили как дезертира, били, плевали в лицо. Особенно старался капитан, подаривший ему медаль.

      А затем Пахапиля сослали на юг, где живут казахи. Там он вскоре и умер. Наверное, от голода и чужой земли…

      Его сын Густав окончил мореходную школу в Таллине, на улице Луйзе, и получил диплом радиста.

      По вечерам он сидел в Мюнди-баре и говорил легкомысленным девушкам:

      – Настоящий эстонец должен жить в Канаде! В Канаде, и больше нигде…

      Летом его призвали в охрану. Учебный пункт был расположен на станции Иоссер. Все делалось по команде: сон, обед, разговоры. Говорили про водку, про хлеб, про коней, про шахтерские заработки. Все это Густав ненавидел и разговаривал только по-своему. Только по-эстонски. Даже с караульными псами.

      Кроме того, в одиночестве – пил, если мешали – дрался. А также допускал – «инциденты женского порядка». (По выражению замполита Хуриева.)

      – До чего вы эгоцентричный, Пахапиль! – осторожно корил его замполит.

      Густав смущался, просил лист бумаги и коряво выводил:

      «Вчера, сего года, я злоупотребил алкогольный напиток. После чего уронил в грязь солдатское достоинство. Впредь обещаю. Рядовой Пахапиль».

      После некоторого раздумья он всегда добавлял:

      «Прошу не отказать».

      Затем приходили деньги от тетушки Рээт. Пахапиль брал в магазине литр шартреза и отправлялся на кладбище. Там в зеленом полумраке белели кресты. Дальше, на краю водоема, была запущенная могила и рядом – фанерный обелиск. Пахапиль грузно садился на холмик, выпивал и курил.

      – Эстонцы должны жить в Канаде, – тихо бормотал он под мерное гудение насекомых.

      Они его почему-то не кусали…

      Ранним утром прибыл в часть невзрачный офицер. Судя по очкам – идеологический работник. Было объявлено собрание.

      – Заходи в ленкомнату, – прокричал дневальный солдатам, курившим около гимнастических брусьев.

      – Политику не хаваем! – ворчали солдаты. Однако зашли и расселись.

      – Я был тоненькой стрункой грохочущего концерта войны, – начал подполковник Мар.

      – Стихи, – разочарованно протянул латыш Балодис…

      За окном каптенармус и писарь ловили свинью. Друзья обвязали ей ноги ремнем и старались затащить по трапу в кузов грузового автомобиля. Свинья дурно кричала, от ее пронзительных воплей ныл затылок. Она падала на брюхо. Копыта ее скользили по испачканному навозом трапу. Мелкие глаза терялись в складках жира.

      Через двор прошел старшина Евченко. Он пнул свинью ногой. Затем подобрал черенок лопаты, бесхозно валявшийся на траве…

      … –