Компромисс. Иностранка. Чемодан. Наши. Сергей Довлатов

сначала поработаешь механиком.

      – Естественно, – согласился Мищук.

      Помолчав, он добавил:

      – Зря я тогда пристегнул этот шелк.

      – Есть разные мнения, – последовал корректный ответ.

      – Мне-то что, – сказал ефрейтор Дзавашвили, – режим не предусматривает…

      – Ясно, – сказал Маркони, – узнаю восточное гостеприимство… Денег оставить?

      – Деньги иметь не положено, – сказал Мищук.

      – Ясно, – сказал Маркони, – значит, вы уже построили коммунизм. Тогда возьми шарф, часы и зажигалку.

      – Мерси, – ответил бывший пилот.

      – Ботинки оставить? У меня есть запасные в кабине.

      – Запрещено, – сказал Мищук, – у нас единая форма.

      – У нас тоже, – сказал Маркони, – ясно… Ну, мне пора.

      Он повернулся к Дзавашвили:

      – Возьмите три рубля, ефрейтор. Каждому по способностям…

      – Запрещено, – сказал конвоир, – мы на довольствии.

      – Прощайте, – сунул ему руку Маркони.

      И взошел по трапу.

      Мищук улыбался.

      – Мы еще полетим, – крикнул он, – мы еще завинтим штопор! Мы еще плюнем кому-то на шляпу с высоты!

      – В элементе, – подтвердил Мурашка.

      – Зуб даю, – однообразно высказался Чалый.

      – Оковы тяжкие падут! – закричал фарцовщик Белуга.

      – Жизнь продолжается, даже когда ее, в сущности, нет, – философски заметил Адам.

      – Вы можете хохотать, – застенчиво произнес Лейбович, – но я скажу. Мне кажется, еще не все потеряно…

      Вертолет поднялся над землей. Тень от него становилась все прозрачнее. И мы глядели ему вслед, пока он не скрылся за бараками.

      Мищука освободили через три года, по звонку. Покрышев к этому времени умер. О его смерти писали газеты. В аэропорт Мищука не допустили. Помешала судимость.

      Он работал механиком в НИИ, женился, забыл блатной язык. Играл на мандолине, пил, старел и редко думал о будущем…

      А Дима Маркони разбился под Углегорском. Среди обломков его машины нашли пудовую канистру белужьей икры…

      23 февраля 1982 года. Нью-Йорк

      Спасибо за письмо от 18-го. Я рад, что вам как будто по душе мои заметки. Я тут подготовил еще несколько страниц. Напишите, какое они произведут впечатление.

      Отвечаю на вопросы.

      «Кукольник» по-лагерному – аферист. «Кукла» – афера.

      «Скокарь» означает – грабитель. «Скок» – грабеж. Ну, кажется, все. Я в тот раз остановился на ужасах лагерной жизни. Не важно, что происходит кругом. Важно, как мы себя при этом чувствуем. Поскольку любой из нас есть то, чем себя ощущает.

      Я чувствовал себя лучше, нежели можно было предполагать. У меня началось раздвоение личности. Жизнь превратилась в сюжет.

      Я хорошо помню, как это случилось. Мое сознание вышло из привычной оболочки. Я начал думать о себе в третьем лице.

      Когда меня избивали около Ропчинской лесобиржи, сознание действовало почти невозмутимо:

      «Человека избивают сапогами. Он прикрывает ребра и живот. Он пассивен и старается не возбуждать ярость