Пылающие сердца. Кира Фарди

реанимации с интервалами жмёт на пластиковый мешок, прикреплённый к кислородной маске, лежавшей на лице мамы, а второй медик ритмично давит на грудную клетку, выполняя непрямой массаж сердца. Нажимы такие частые и сильные, что кажется, будто сейчас треснут мамины рёбра.

      Мне страшно. Я сжимаюсь. Хочется закрыть уши ладонями: боюсь услышать этот звук и сойти с ума.

      – Осторожнее, пожалуйста! – бормочу почти в беспамятстве.

      – Боюсь, не довезем, – сипит от усердия доктор и кричит: – Иваныч, долго ещё?

      – Десять минут. Мы и без того идём по «зелёному коридору».

      Коридор, какой коридор?

      Я поднимаю глаза и смотрю в лобовое стекло: боковые покрыты плотной тонировкой. С бешеной скоростью навстречу несутся деревья и здания. Автомобили замедляют движение и жмутся, как воробьи, к тротуарам, пропуская желтую машину «Реанимации». Поворот, ещё один. Я даже слышу, как скрипят шины по асфальту при резком торможении.

      – Двадцать девять, тридцать…, – считает вслух доктор.

      Он на мгновение замирает, пока его напарник сжимает мешок, вгоняя воздух в легкие мамы. Затем проверяет пульс на сонной артерии, и начинает счет снова.

      – Мамочка, мне больно? – где-то на заднем плане плачет Милаша.

      – Что? Почему?

      Мгновенный взгляд на дочку: ее пальчики побелели: так сильно я сжимаю их.

      – Прости, доченька, прости, – я притягиваю ее голову к груди, а слёзы капают с новой силой на светлую макушку, но теперь уже от жалости к ребёнку.

      Я плохая дочь и плохая мать!

      – Мамочка, не плачь! Я больше никогда не буду так делать. Честно-честно!

      – Солнышко, ты не виновата.

      – Мне страшно.

      – А ты смотри на меня.

      – Мамочка, бабушка поправится?

      – Все будет хорошо.

      Я говорю, а сама прижимаю к себе дочку, как спасательную соломинку, словно эта крошка может защитить мое сердце от боли, и молюсь, молюсь про себя: «Господи Боже! Ты же милосердный! Пожалуйста, спаси мою маму! Накажи лучше меня!»

      – Есть пульс! – сипло выдыхает доктор.

      Я вздрагиваю. Сердце вот-вот выскочит из груди. Внутри разгорается надежда.

      – Чт-то? К-как?

      – Сердцебиение восстановилось, – врач вытирает пот со лба, садится на кушетку рядом со мной и лезет в медицинскую сумку. Вытаскивает ампулу и шприц и смотрит на напарника: – Лёш, работай Амбой (мешок Амбу – ручное устройство для выполнения искусственной вентиляции легких), не останавливайся.

      Чудо! С хрустом сцепляю пальцы в немой молитве. Я верю в чудо! Не может же мама умереть из-за обычной ссоры!

      Не может! Нельзя! Я себе этого не прощу!

      Последний разворот по кругу, и машина останавливается у подъезда приемного покоя. Нас уже ждут.

      Врачи спрыгивают, вытаскивают носилки, которые мгновенно превращаются в каталку на колёсах, и бегут к зданию. Я подхватываю Милашу на руки и несусь за ними.

      – Что у вас? – нас встречает медсестра.

      – Сердечный приступ. Была кратковременная остановка дыхания. Проведена СЛР (сердечно-легочная реанимация). Введён