Четыре ветра. Кристин Ханна

услышала шаги Роуз у себя за спиной.

      – Поливать бесполезно, – сказала Элса.

      – Да, – ответила свекровь с такой болью, что Элсе захотелось ее утешить.

      – Сегодня ты молчаливая, – сказала Роуз.

      – Обычно-то я болтаю без умолку, – заметила Элса, переводя разговор на другую тему.

      Роуз легонько толкнула ее плечом:

      – Скажи мне, что не так. Помимо очевидного, конечно.

      – Лореда на меня злится. Все время. Клянусь, я еще рта не успеваю открыть, а она уже взрывается.

      – Трудный возраст.

      – Думаю, дело не только в этом.

      Роуз уставилась на выжженные поля.

      – Мой сын stupido[16]. Забивает ей голову мечтами.

      – Он несчастлив.

      Роуз насмешливо фыркнула:

      – А кто счастлив-то? Посмотри, что происходит.

      – Мои родители, моя семья, – тихонько сказала Элса.

      Она редко говорила о них, боль была слишком глубока для слов, к тому же слова ничего не изменили бы. В последнее время отношение к ней Лореды вернуло Элсу к страданиям молодости. Элса помнила тот день, когда отнесла Лореду в розовом платьице к дому родителей, надеясь, что теперь, когда она замужем, они снова примут ее. Элса несколько недель шила это хорошенькое розовое платьице с кружавчиками и связала шапочку в тон. И как-то раз она одна поехала в Далхарт и припарковала грузовик у черного входа. Элса четко помнила каждое мгновение. Она идет по дорожке, пахнет розами. Все в цвету. Безоблачное голубое небо. Пчелы вьются вокруг розовых кустов.

      Она и нервничала, и гордилась. Она вышла замуж и родила такую чудесную малютку, что даже незнакомые люди называли ее красавицей.

      Стук в дверь. Стук каблуков по половицам. Дверь открыла мать, одетая для церкви, в жемчугах. Отец в коричневом костюме.

      Глаза Элсы наполнились непрошеными слезами.

      – Вот, – сказала она с робкой улыбкой. – Моя дочь, Лореда.

      Мама, вытянув шею, посмотрела на чудесное личико малышки.

      – Погляди, Юджин, какая она черная. Убери свое позорище, Элсинор.

      Дверь захлопнулась.

      Элса пообещала себе, что больше никогда не встретится с родителями, не заговорит с ними, но их отсутствие все равно причиняло ей непреходящую боль.

      Видимо, некоторых людей нельзя перестать любить, перестать нуждаться в их любви, даже если ты все о них понимаешь.

      – Да? – Роуз взглянула на нее.

      – Они меня не любили. Я так и не поняла почему. Но теперь, когда Лореда постоянно сердита на меня, я все думаю: может, и она меня видит такой же, как они? Им тоже казалось, что я все делаю неправильно.

      – Помнишь, что я тебе сказала в тот день, когда родилась Лореда?

      Элса чуть не улыбнулась.

      – Что она полюбит меня так, как никто никогда не любил, и сведет меня с ума, и всю душу мне вымотает?

      – Si[17]. И видишь, как я была права?

      – Думаю, лишь отчасти. Она определенно разбивает мне сердце.

      – Да. Я тоже была настоящим испытанием для моей бедной мамы. Любовь приходит в начале ее жизни и в конце

16

Дурак (ит.).

17

Да (ит.).