Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама. Эдуард Филатьев

и поднимать настроение! – сказал Роджерсон.

      – Какие ещё новости? – спросила Екатерина.

      – Карабинеры в Дерпт ускакали.

      – Знаю. Я же их напутствовала вчера.

      – А я в это время по Вашей просьбе княгиню Голицыну навещал. Сына её осматривал.

      – И что оказалось?

      – Всё точно так, как Вы предполагали: сын поправился, а командир полка карабинеров заглянул к княгине, чтобы проститься.

      – И что?

      – Мне кажется, что Голицына после этого прощания, как Вы и предсказывали, последует вслед за ним. Чтобы не допустить… sharm, glamour…

      – Очарования, – подсказала императрица.

      – Да! Которому подвержены все, кто оказывается на ярмарке. Недаром на Руси говорят: один в поле не воин. А если рядом с воином появится дама…

      – Будем наблюдать, что произойдёт!.. Пока свободен, Джон!

      Роджерсон галантно раскланялся и удалился.

      – Жаль Бецкого! – с сожалением произнесла Марья.

      – Не всё в этой жизни радость приносит! – заметила Екатерина.

      – Вот уж воистину – чудеса в решете: дыр много, а попробуй пролезь!

      Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Бецкой.

      – Пролез! Надо же! – изумилась Перекусихина.

      – Змея уже под монументом разместили! – сказал Бецкой. – Есть на кого коню царя Петра опираться!

      – А про Анапу что говорят? Напомни, как её называют!

      – Султаны называют её «ключом азиатских берегов Чёрного моря», турецкие паши говорят, что Анапа – «пробка Керченского пролива», а наши офицеры считают, что это «пробка в горле» на пути завоевания Кавказского побережья.

      – Хорошо, Иван! – произнесла императрица. – Пойди, отдохни!

      – Отдохну и всё доскажу, – ответил Бецкой и покинул покои.

      – Надо же! – воскликнула Перекусихина. – От чашки кофея чуть Богу душу не отдал! У княгини Голицыной третьего дня, сказывают, такая ж закавыка приключилась.

      – Что с ней? – насторожилась Екатерина.

      – С княгиней всё в порядке!

      – Что ж она ко мне не является? – спросила императрица, отложила сигару и позвонила.

      Вошёл дворецкий.

      – Княгиню Голицыну! – потребовала Екатерина. – Чтоб к обеду пришла!

      – Слушаюсь, Ваше Величество!

      Дворецкий удалился.

      А государыня повернулась к Перекусихиной и спросила:

      – А кто у нас сегодня главный повар?

      – Ваш любимый «кёхин» Шульц.

      По дороге в Дерпт

      Каргопольский карабинерный полк двигался в сторону Дерпта, всадники заполонили всю дорогу. Встречные повозки вынуждены были пережидать, когда карабинеры освободят им путь. Впрочем, остановившихся саней было не очень много – зимой люди предпочитали сидеть по домам, разъезжали лишь те, кого пригласили в гости.

      Полковник Иван Загряжский скакал впереди полка, но изредка переводил своего коня на шаг, пропускал мимо себя ряды конников, чтобы убедиться, что всё в порядке. И при этом говорил офицерам:

      – У меня вопрос к языку прилип, отлепите?

      – Что за вопрос? – интересовались