Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама. Эдуард Филатьев

на поправку, то есть выздоравливаешь! А это значит, можно немножко побегать и даже… jump, grasshopper!

      – Попрыгать! – радостно подсказал Борис.

      – Да, попрыгать, – согласился Роджерсон. – Но немножко.

      – Ступай, Борис! – с улыбкой произнесла княгиня.

      – Goodbye, mister Rogerson! – воскликнул мальчик, покинул маленькую гостиную и вышел в гостиную большую к двум своим сёстрам и брату: двенадцатилетней Кате, семилетней Софье и одиннадцатилетнему Мите. Рядом находились присматривавшие за детьми гувернёры-воспитатели.

      А княгиня сказала лекарю:

      – Thank you very much, John!

      – Благодарить за выздоровление сына надо не меня, а пособие, которое я когда-то написал! – ответил лейб-медик. – Оно называлось «Do morbis infantum».

      – Латынь? – спросила Голицына и сходу перевела. – «Заболевания детей»?

      – Да. Мне за него учёную степень присудили.

      – За учёность поздравляю! – произнесла Наталья Петровна. – И с детьми разобрались. А что теперь говорят во дворце?

      – Во дворце говорят всё о том же.

      – About the monument?

      – И о монументе тоже. Когда и как его устанавливать. И сколько ещё гром-камень обрабатывать надо.

      – Что же государыня?

      – Государыня чувствует себя великолепно! – хмуро произнёс лейб-медик. – С ней всё в порядке!

      – What happened to Lanskoy?

      – С Ланским ничего страшного. Catch cold.

      – Простудился? И что ты ему посоветовал?

      – Постельный режим.

      – И больше ничего?

      – Почему ничего? Чай порекомендовал. Пить как можно чаще. С этой… Как её?.. Raspberry.

      – С малиной?

      – Yes, – так же хмуро ответил Иван Самойлович.

      – Правильно! Малиновое варенье от многих болезней лечит. Но в России знающие люди сладости рекомендуют с горчицей и хреном перемежать, – произнесла Голицына. – Попробуй, Джон-Ванюша!

      – Попробую!

      – Это, как говорят, и в любовных делах помогает.

      – Мне это вряд ли поможет, – по-прежнему хмуро произнёс Роджерсон.

      – А что так печально?

      – Нет счастья в жизни!

      – Опять проиграл?

      – Опять, – вздохнул лейб-медик. – Мои удачливые партнёры всё пищеварение мне испортят!

      – Зато в любви повезёт!

      – Кому нужна любовь мужчины, у которого нет денег и пищеварение испорчено?

      – Ты прав, Джон! – согласилась княгиня. – Сейчас на многих напасти сыплются. Поэтому держись! И другим поддержку оказывай. В наши дни многие нуждаются в совете опытного медика. И среди них одна всеми уважаемая дама света.

      – Та самая, у которой вспыхнуло сильное чувство к армейскому офицеру? – уже намного веселее предположил Роджерсон.

      – Да, – вздохнув, ответила Голицына. – Ведь пронёсся слух, что этого офицера вместе с его полком могут ещё до открытия монумента отправить из Петербурга.

      – Могут, – согласился лейб-медик. – Вполне. Во дворце об этом тоже говорят. И государыня готовится указ подписать.

      – Куда же полк направят? Неужели к Суворову на юг?

      – Не к Суворову, нет. На ярмарку.

      – На какую?

      – В Дерпте. Каждый год там