Сердце в виде часовой пружины. Игры богов. Сергей Сиверс

сущая правда, – наконец произнёс человек из толпы у дверей в маске фавна. Он снял маску. – Я могу это подтвердить. Муж моей сестры родом с тех мест. Он умирал, и Орк едва не забрал его к себе. Он говорил, что ему давали пить вино и уксус и размешивали это стилусом, острие которого макали в какую-то жидкость. Лишь это спасло ему жизнь.

      – Гм… я почему-то всегда думал, что сенатор Цетег покончил с собой из-за неизлечимой болезни, – произнес центурион.

      – Так считается. Но это не так, – ответил я.

      – Он всё равно изменник, – возразил ветеран в красном шарфе.

      – Какой же он изменник, когда он спас Рим от эпидемии? – повернулся к нему краснощекий мужчина, работавший в кузне.

      – Все эпидемии от богов, – философски изрёк привратник храма Януса. – Всё на земле происходит по их воле.

      – Скажи это женам и детям мужей спасённых от смерти, – с насмешкой воскликнула женщина из середины толпы.

      – Почему человек из власти скрывал что имет дело с пунами? – спросил юноша в коричневой тунике.

      – А ты думаешь, ему легко было это сделать? – возразил ему седовласый мужчина.

      Таверна загудела как растревоженный улей…

      Я сделал  знак замолчать. Я бросил кость раздора, я же должен был это прекратить. То, что что было сказано мной толпе  многие сенаторы назвали бы "неоправданным разглашением тайны". На это я бы ответил: это было бы меньшим злом, если б эта тайна всплыла из слухов, и ею стали бы манипулировать проходимцы или, чего хуже, наши враги…

      – Рассказ сенатора озадачил меня, – продолжил я. – Я одновременно осуждал и сочувствовал ему. Но я пришёл к нему, чтобы исполнить закон, и он знал это. Как знал и то, что после его ареста в сенате должны будут пройти прения. И если даже здесь, в этой таверне, наши мнения раскололись, они раскололись бы и в сенате. Они раскололись бы и в стране, и в армии. Наше единство бы ослабло. Этого ждут враги. Их флот наготове, чтобы высадиться на наших берегах…

      Я прошелся взглядом. У всех были сосредоточенные лица.

      – Так сейчас рассуждаю я, – продолжил я после паузы. – Но сенатор Цетег думал об этом ещё тогда. Он был мудрым человеком и решил по-своему. Перед тем как его увести, я отпустил его попрощаться с семьей. Назад он не вернулся. У него ещё оставались запасы "красной плети". Он умер быстро и без мук.

      Я вздохнул.

      – После этой истории я понял, что ошибся с бактрийцем, а настоящий карфагенянин был где-то рядом. Как я раньше сказал, здесь был и второй подозреваемый из Бактрии – торговец сукном. Но он никак не напоминал карфагенского диверсанта…

      Я услышал вздохи разочарования. У центуриона и солдат вся их досада была написана на лицах.

      Настало время развязки.

      – Но он знал, что я ищу его, – сказал я, возвысив голос. – И он здесь. Он присутствует среди нас.

      Послышался удивлённый ропот. Люди в толпе стали подозрительно озираться друг на друга.

      – Он