.

предположения должны были опираться на проверенные сведения. Как я сказал, я стал изучать приезжих, собиравшихся в таверне Ахаба, – продолжил я. – Из двух десятков я тут же отсеял половину. Из этой половины после длительных раздумий я оставил только двух. Оба были родом из Бактрии. Один из них был образован и хитёр, он крутился с одним киликийцем, у которого, как я узнал, были связи в Карфагене. Другой был не слишком образован, неразговорчив и мало интересовался той жизнью, что проходила за пределами его лавки. Мои подозрения закономерно пали на первого. Мои люди стали следить за ним. Через некоторое время они доложили мне, что слышали разговор между ним и киликийцем о партии товара, пришедшего на север страны, где много раз упоминалось слово таар шуам. Мой осведомитель, который понимал бактрийский, сказал что в их языке нет такого слова. Однако, оно есть в языке пунов. В одном из их наречий "таар шуам" означало две вещи. Первая переводится как "то, чего боится cмерть". Вторая как "красная плеть". Именно этим словом был назван сок одного из самых ядовитых растений Нубии, вкус которого был неотличим от воды…

      Ропот негодования пронесся в таверне.

      –… Я более не колебался. Оба торговца были арестованы. Киликиец сразу во всём признался. Он сказал, что бактрийский купец заплатил ему, чтобы найти людей в Карфагене, которые использовали его судно и доставили контрабандой два кувшина "красной плети" в партии с вином. Бактриец же поначалу был упрям и всё отрицал. Внешне он был удивительно похож на того диверсанта, который чуть не убил меня в Египте. Его скулы, форма носа и лоб были точной его копией. Но у того карфагенянина были злые зелёные глаза, а у этого же они были тёмно-карие, почти чёрные. Однако я вспомнил о египетском маге, который мог изменить цвет глаз при помощи эликсира. Я решил сам допросить бактрийца, прежде чем передать его дознавателям. Как я говорил, тот бактриец был хитер и умён. Он не сознался в том, что он – карфагенский шпион и делал вид, что плохо понимает их язык. Но мы разговорили его и он, страшась смерти, раскрыл тайну. Он сказал, что привёз на судне киликийца из Карфагена три кувшина "красной плети" по просьбе некоего знатного римлянина, который просил не раскрывать его имя . Однако мне он его раскрыл. Я знал этого человека. Это был уважаемый сенатор.

      – Измена! Заговор! – раздались возгласы.

      – Я начал действовать. Тайно, под покровом ночи я и несколько верных мне людей пришли на виллу сенатора. Сенатор во всём признался. Теперь я должен был выполнить долг и арестовать его за контакты с врагом. Но, перед тем как сделать это, он попросил меня выслушать одну историю.

       Я выдержал долгую паузу и продолжил:

      – Месяц назад на севере, рядом с его имением, сказал сенатор, произошла череда странных смертей. Люди гибли от свирепой болезни. Болезнь эта начиналась внезапно и нарастала как морской прилив. Она уже умертвила десятки людей. Сенат собрал тайное заседание, на котором был принято ввести войска по периметру, установить карантин, и запретить людям с северных территорий под страхом