Как поплывет ковчег мой... Испанец

и легкой промышленности. Место моей работы находилось на другом конце Москвы – чтобы добраться туда без опозданий, приходилось вставать в шесть утра. Но мне все нравилось. Я работал под руководством матерых скорняков, осваивал искусство кроя, и очень скоро мне стали давать заказы на дорогие шубы. Практически каждый день я общался с заказчицами, а некоторых даже провожал до дома. Среди них встречались очень красивые женщины, с одной из которых у меня даже случился спонтанный роман.

      У отца был патент на производство и продажу меховых изделий, и собственный магазинчик. Но я, немного поразмыслив, решил заняться бизнесом прямо у нас в квартире. В одной из четырех комнат я соорудил скорняжный стол, поставил болванки для шапок. Саша привез мне специальную швейную машинку, подбросил пару заказов и помогал с закупкой сырья. Иногда подключался и Коля, который в то время тоже горел желанием освоить эту профессию. Немного погодя к нам присоединился и Игорь.

      Мы следили за модой, изучали рынок, вместе с модельерами разрабатывали лекала, подключали к работе специалистов по фурнитуре. Меховые шапки продавали в отцовском магазине, а шубы – в единственной на всю Москву комиссионке в Столешниковом переулке. В результате, спустя три-четыре месяца, наш семейных бизнес стал приносить неплохой доход: у себя в ателье я зарабатывал несколько сотен рублей в месяц, а на домашнем производстве – в десять раз больше. Все деньги мы отдавали матери. Себе я оставлял лишь необходимый минимум. Мама уже подыскивала мне невесту.

      Она говорила, что надо выбрать достойную женщину, которую можно будет привести в нашу большую семью. К примеру, была одна дочка академика, студентка МГУ. Некоторое время я даже за ней ухаживал, но однажды увидел в обнимку с другим парнем и решил эту историю закончить. Как и официальные поиски невесты.

      Жизнь шла своим чередом. Несколько раз ко мне домой приезжали бывшие сослуживцы, чтобы вспомнить наши армейские будни за рюмкой водки. Я работал, учился и нередко захаживал в гости к своим, как мне тогда казалось, верным друзьям или в местный бар под названием «Череп». На одной из таких вечеринок я познакомился с Натали, и долгое время думал, что это моя судьба.

      Наташа была похожа на американскую актрису из шестидесятых. При этом оказалась обладательницей чудесного характера, блестящего ума и позитивного взгляда на жизнь. А еще – близкой подругой моей одноклассницы Катерины Смирновой, той самой, чья фотография, нынче безвозвратно утерянная, согревала меня страшной армейской зимой. Катрин к тому времени уже заканчивала МГИМО, стажировалась в какой-то капиталистической стране, Натали же была здесь, рядом, и очень мне нравилась. Она уже побывала замужем, недавно развелась, жила с мамой и однажды, после пары коктейлей, призналась, что еще в школе хотела познакомиться со мной через Катю, но так и не решилась. Вспоминать с ней детство и юность было как-то необыкновенно легко, мы засиделись допоздна, и когда я, как порядочный джентльмен, пошел ее провожать,