Как поплывет ковчег мой... Испанец

тушенки. На этой мажорной ноте учения закончились, и, как мне тогда казалось, закончились и все мои армейские приключения. Однако, еще один неприятный эпизод «на сладкое» мне все же достался.

      С гауптвахты нашей части сбежали несколько молодых солдат, прихватив с собой автомат. Всю роту быстро подняли по тревоге и поставили в ружье. Это были уже не учения – нам выдали боевые патроны и приказали стрелять на поражение. Беглецов скоро нашли, и между нами произошла настоящая перестрелка, но, к счастью, все обошлось без последствий.

      Я собирал чемодан и ждал самолет в Москву. Однако вылет мой задержался на целый месяц, так как многие из моих товарищей по призыву долечивались в госпиталях и психоневрологических клиниках. Не всем так повезло, как мне, и не все смогли выдержать жестокое испытание военной службой.

      В итоге, лишь в ноябре, самым последним из всех дембелей, с аксельбантами и медалями на груди, и огромным жизненным опытом за плечами, я покидал свою военную часть. Я представлял, как однажды, в далеком будущем, вернусь сюда простым туристом и пройду по местам своей боевой славы. Мне дали хорошую характеристику для поступления в институт и направление в ряды КПСС. Но для меня все это было неважно. Я не видел родителей и братьев два года и думал только о том, как открою, наконец, дверь своей квартиры и обниму их всех. Я летел самолетом до Киева, а потом ехал поездом – до Москвы. Я возвращался другим человеком.

      В Москве уже была зима, и шел снег. Я вышел из здания вокзала, вдохнул полной грудью родной морозный воздух и отправился ловить такси.

      Армия – не лучшая школа жизни, но иногда приходится воевать. Выжить любой ценой – не цель. Гораздо важнее – остаться человеком.

      Глава четырнадцатая. Притча длиною в жизнь

      Но я еще не вернулся. Те полчаса, что я провел в такси, мчавшем по заснеженным московским улицам, мимо светофоров, перекрестков, пешеходов – все тех же, но все же уже навсегда и неуловимо изменившихся, мимо насквозь прозрачных зимних бульваров, ларьков с сигаретами, троллейбусов, серых сугробов – я был между двумя мирами, двумя своими жизнями, уже не там, но еще и не окончательно здесь. Я узнавал и не узнавал двор, где прошло мое детство, лестницу, подъезд. Незнакомый голос ответил мне из-за двери, у которой затормозил я и поставил, наконец, свой огромный армейский чемодан, но, когда она распахнулась, увидел я на пороге своего младшего брата, который оказался выше меня ростом. Не успел я произнести что-то вроде «гвардии старший сержант, отличник боевой и политической подготовки…», как он крепко обнял меня и крикнул куда-то в недра квартиры: «Братишка вернулся!». На крик из кухни выбежала мама. Я так часто представлял себе эту встречу с ней, что теперь все никак не мог поверить, что это не сон. Я не отпускал ее долго-долго, и она никак не могла на меня наглядеться и все плакала от счастья. Немного погодя приехал из своего магазинчика отец и тоже, чуть не плача, хлопал меня по плечу.