Как поплывет ковчег мой... Испанец

рубежом у самых границ США, а с Америкой в те годы мы находились в состоянии холодной войны. Мы отмечали нашу встречу и пили водку, и Серега говорил о своем плавании на большом корабле: чтобы добраться домой, ему пришлось пересечь Атлантический океан, и на это потребовался целый месяц.

      Я быстро сошелся с его компанией. Среди новых людей особо выделил Рафаила Бурова и Тараса Трофимова, которые были чуть старше меня, но это не помешало нам подружиться. Тарас был женат, у него была дочь, но жил он почему-то отдельно. У Рафы тоже была жена, и недавно родился сын, и потому он никогда не задерживался с нами и решительно уходил домой в самом начале вечера. Он был бывшим спортсменом, закончил знаменитое рязанское военное училище, но о своей дальнейшей службе особенно не распространялся. Но думаю, сплотили нас тогда общие понятия о дружбе, патриотизме и главных жизненных ценностях.

      У нас обнаружилось много друзей, работавших в модных ресторанах и барах в центре Москвы, так что мы прекрасно проводили время. Я уже не был тем застенчивым юношей, который боялся сказать лишнее слово в присутствии красивой девчонки – теперь я быстро и вдохновенно знакомился и заполнял записную книжку новыми номерами телефонов. И однажды, в один из декабрьских вечеров, приключилась история, окончательно и бесповоротно разделившая мою жизнь на «до» и «после».

      Началось с того, что Серега познакомился с очередной прекрасной девушкой – образованной, хорошо воспитанной и, разумеется, невероятно красивой. Девушка эта как-то сразу в него влюбилась и все пыталась затащить к себе в гости, чтобы представить своим родителям. Серега же, хоть и был не из робкого десятка, предстоящего знакомства очень боялся и потому слезно умолял меня пойти в гости вместе с ним. Я поначалу отказывался, но затем все же уступил. Мы купили цветы, шампанское и коробку шоколадных конфет, и отправились куда-то на юг Москвы, в один из тех районов, проживание в которых уже само по себе является статусом.

      Квартира была замечательная. Совершенно потерявшись, мы, наверное, полчаса переминались на пороге, прежде чем сделать шаг в гостиную. Тут я должен сказать, что девушка моего друга была, конечно, очень хороша, но мать ее, назвавшаяся Анной, являла собой пример просто какой-то неземной красоты. Мы пили чай, и Серега Круглов, уже оправившийся от испуга, снова рассказывал про Кубу, про свое плаванье и про страшный шторм, я же предпочитал помалкивать, и лишь изредка, с переменным успехом, отвечал на какие-то вопросы. Мне нравилось смотреть на этих невероятных женщин, слушать их голоса, и, что уж совсем удивительно, я тоже постоянно ловил на себе пристальный взгляд матери Серегиной невесты. На прощанье она вкрадчиво пригласила меня непременно навестить ее еще раз – к примеру, завтра, когда она совершенно свободна.

      Я не знал, что делать. Меня смущала разница в возрасте, равно как и то, что эта женщина – мать невесты моего друга. Все это было уже как-то слишком. Но я думал об этом всю дорогу домой, а потом еще целую ночь и в результате