Тришестое. Василиса Царевна. Леонид Резников

язык-то ты скор, а вот каков на ноги?

      – Да ты что, отец родной? – не на шутку перетрусил боярин Филимон. – Как же так?

      – Не перечь царю! Будешь теперича посыльным боярином – посылать тебя, строптивца, буду-у! – мечтательно закатил глаза царь Антип. – А может тебе указ на то требуется, так энто я мигом соображу.

      – Что ты, батюшка, бог с тобой! – пуще прежнего побледнел боярин Филимон. – Я и так могу.

      – А коли могёшь, так и сполняй на раз-два. Ишь, Диоген тоже мне выискался… хвилософ.

      Боярина Филимона в двери вынесло, будто лист палый сквозняком. Остальные попритихли: шутка ли, боярина думного посыльным нарядить! Да еще и эта срамная осьмушка, будь она неладна! Ох, и крут у них царь-батюшка, ну и крут…

      Глава 3. Три стрелы и Ее Лягушачье Высочество

      Долго ли коротко ли бродил Андрон по болоту – то и ему самому ему уже неведомо было. Давно проклял уж он свою глупую задумку. Выбраться бы обратно к людям, да куда тут пойдешь? Заплутал Андрон в лесной чащобе, что и сам рад не был. Куда ни глянь, всюду это проклятое болото, деревья да поганки с мухоморами. И ни одной живой души, окромя лягушек противных. Сидят, подлые, на кочках, глазами навыкате на Андрона смотрят и поквакивают от любопытства, мол, кого это к нам занесло.

      Болото здесь топкое, непроходимое. Одного сапога Андрон уже лишился, другой бросить пришлось за ненадобностью. Комары над головой вьются, звенят тоненько да жалят скоренько – только отмахиваться от них успевай. Какие тут, к лешему, разбойнички, в этой трясине? Да и где тут их сыщешь, если и есть они? Разве у лягушек поспрошать, так Андрон по-лягушачьи ни гутен-морген.

      Стемнело быстро, Андрон и оглянуться не успел. Окутала ночь своим покрывалом лес, темнотища – хоть глаз выколи! Выбрался Андрон на травяную кочку, камышом поросшую, ноги поджал к подбородку, сидит, на комаров огрызается, головой вертит. Что делать – ума не приложит. Вдруг слышит, будто шевелится кто в темноте совсем недалече. Тихонько так шевелится: то ли лягушка в воду шлепнулась, то ли кочка какая чавкнула. Страшно стало Андрону, а ну как ужас какой – мало ли страхов всяких в лесу ночном! Прислушался. Тихо вроде, лишь камыш шуршит на слабом ветерке… Вот, опять!

      Андрон резко обернулся влево и стал медленно сползать с кочки в жирную вонючую жижу. И тут нога предательски оскользнулась. Съезжая на пузе в болото, Андрон едва исхитрился в последний момент ухватиться за камыши.

      – Помо… – ушел он с головой в болото, вынырнул, тягая на себя ветки камыша и хватая разинутым ртом воздух.

      – Ква! Ква, ква! – переполошились твари болотные, скача по рукам и голове Андроновым.

      – Пошли прочь, подлые! Прочь! – зашипел на них Андрон, отмахиваясь обломанной камышиной.

      – Ква, ква! – возмущенно засуетились лягушки на кочке.

      – Кому сказал?! А ну, пошли отсендова. У, мерзость проклятая, зеленая!

      – Твы кваво этво мерзвостью обозвал, прыщ болотный? – раздалось вдруг в ночи.

      Лягушки разом стихли.

      Андрон, едва вытянувший себя на кочку, опять с перепугу съехал в гнилую воду. Совсем близко от него зажглись