Именами вашими стоим. Евгений Георгиевич Балакин

вокруг себя терпким запахом янтарной смолы, обильно сочащейся из самой сердцевины брёвен. Из-под шатровых крыш настороженно выглядывали две тупорылые пушки, готовые в любой момент изрыгнуть из себя с грохотом, дымом и пламенем раскалённые шары ядер.

      На Петропавловской линии, недалеко от дома генерал-майора Беэра, находилось здание заводской Канцелярии. Это красивое каменное двухэтажное здание с башенкой и большим количеством окон по фасаду отдалённо напоминало Кунсткамеру.

      Канцелярия, аккуратно выкрашенная охрой, содержалась в образцовом порядке. Андрей Венедиктович специально следил за тем, чтобы присутственные места были для посетителей «не только полезны, но и внешним видом приятны».

      Секретарь заводской Канцелярии Василий Степанович Щербаков, дописав последнюю циферку, аккуратно положил перо в небольшой продолговатый футляр, который он сам же собственноручно и сделал для этой цели. На его массивном рабочем столе уже стоял тяжёлый серебряный прибор для канцелярских принадлежностей, но там перо надо было засовывать в пасть какому-то пузатому и козлоногому существу, что суеверный Василий Степанович позволить себе никак не мог.

      Откинувшись на спинку стула, он с наслаждением потянулся. Работа секретаря требовала невероятной усидчивости, превосходной памяти и быстрой сообразительности, чем в полной мере и обладал Его благородие господин титулярный советник Василий Степанович Щербаков. Был он человеком ниже среднего роста, но с невероятно широкой грудной клеткой. Эта особенность его строения вместе с разбойным выражением бородатого лица, придавала ему вид чрезвычайно страхолюдный. Но стоило ему только открыть рот и заговорить, как впечатление это тут же исчезало.

      Голос у Василия Степановича, совсем не соответствовавший его внешности, был тонкий, скорее бабий, и впервые пришедшие на приём и перепуганные его видом посетители быстро успокаивались.

      На душе у секретаря сегодня было радостно и светло. А всё потому, что его старшая и любимая дочь Маланья, похожая на него и уже давно засидевшаяся в девках, венчается нынче на Рождество Богородицы с Гришкой Палицыным, без пяти минут плавильным мастером. Всё это радовало отцовское сердце и сулило в скором будущем приятные хлопоты.

      Василий Степанович встал из-за стола, с удовольствием прошёлся по комнате. Щеголеватые юфтевые сапоги, собранные в мягкую гармошку, приятно охватывали ноги. Эти сапоги подарил ему будущий зять в день сватовства. Было ещё много всяких подарков, да и на деньги будущие родственники не поскупились.

      Василий Степанович подошёл к окну. В сторону плавильной фабрики, поднимая тучи пыли, проехали три телеги, груженные древесным углём. Следом показалась колонна каторжных. Их бородатые, серые от грязи и пыли лица, зияли дырами пересушенных ртов. Конвоиры, чувствуя скорую смену, нетерпеливо гарцевали на лошадях, криками подгоняя измученных дальней дорогой людей. Но те, опустив головы и, словно вслушиваясь в однообразную песню кандалов,