Сброд. Константин Квашин

его сосредоточенного лица было видно, что он склонен поверить в сценарий, описанный Духовладом. Заметив, молодой боец попытался использовать это, торопя Ворона:

      – Нечего время терять! Надо скорее собирать Совет, объяснить всем ситуацию, решить, как оборону держать будем…

      – Какой Совет!? Какая оборона?! – в возмущённом недоумении уставился на него атаман – Я забираю своих людей, и ухожу отсюда. И ты, Малыш, уходишь с нами!

      – А остальные? – Духовлад исступлённо задал первый же пришедший в голову вопрос.

      – Да плевать мне на остальных! – искренне ответил Ворон – Вчера перепились в хлам, сейчас попросыпаются, и опять к бочонкам присосутся! К тому времени, когда рассудок, наконец, соберётся вернуться в их головы, те уже будут красоваться на кольях у стен Кременца! Не валяй дурака, Малыш! Собирайся, и уходи с нами!..

      – Нет – твёрдо ответил Духовлад – Здесь есть люди, которых я не могу, да и не хочу бросать.

      – Ну, что ты, как ребёнок! – явно расстраиваясь, воскликнул атаман – Хочешь, бери с собой своего книгоеда! Да кого хочешь, бери! Хоть даже жабу эту рыжую – Ратибора! Главное, чтобы в пути нас не тормозили, а то лично зарежу!

      – Нет Ворон, я останусь. Удачи тебе, прощай.

      Сказав это, Духовлад повернулся, и твёрдым шагом, не оглядываясь, вышел из барака. Он был расстроен решением Ворона, но не осуждал его. Ведь и ранее было известно, что этот атаман чутко относится лишь к своим людям, а всех остальных (не безосновательно) призирает. Как он – Духовлад – не подумал о возможности такой реакции, ведь Ворон и ранее ему признавался, что подумывает об уходе из «медвежьего воинства», а более уместного случая и не придумаешь. Шагая, и думая об этом, молодой боец даже не заметил, как оказался посреди двора. Он остановился, оценивая происходящее вокруг: разбои, безобразно валявшиеся повсюду, понемногу просыпались, пытаясь подняться на ноги. Получалось это обычно, раза с третьего-четвёртого, и то всего на пару шагов. Те, кто сумел в этом поганом состоянии, сохранить хоть каплю сообразительности, отказывались от более привычного прямохождения, и передвигались на четвереньках. Целью этих сложных, невероятно утомительных походов, на расстояние от пяти до десяти метров, являлись бочонки с недопитым мёдом. Духовлад мгновенно пропитался презрением к этому сброду. Разве достойны спасения эти люди, к которым едва возвращается сознание, как они снова пытаются прогнать его ковшом пойла «на старые дрожжи»?! Может прав Ворон: не нужно с ними возиться, всё равно толку от них меньше, чем даже вони?! Молодого бойца стали разбирать сомнения в правильности своего выбора. Дело было не столько в опасении перед приходом дружины, сколько в симпатии к сплочённости людей Ворона. По представлениям парня именно так должно было выглядеть действительно боеспособное подразделение. Не рабское повиновение «благородно рожденным» командирам, становится залогом победоносности войска, а братская, поделенная на всех ответственность за исход общего дела! Может, стоит вернуться, и согласиться на предложение Ворона уйти с его