Сброд. Константин Квашин

с мёдом. Утолять жажду этим напитком Духовлад отказался наотрез, так как едва он об этом подумал, пустой желудок пригрозил резким спазмом, и последовавшей за ним отвратительной отрыжкой.

      – Вода есть вон в том бараке – послышался бодрый голос слева от него.

      Молодой боец резко повернул голову в сторону говорившего. Это был Мстивой, как-то сурово на него смотревший, и указывавший пальцем в сторону одной из хозяйственных построек. Духовлад сразу же поплёлся в указанном направлении, с неудовольствием заметив, что бывший сотник идёт следом. В бараке действительно стояла большая бочка, наполненная мутноватой, слегка тёплой водой. Зачерпнув её стоящим рядом ковшом, молодой боец жадно припал к сосуду. Эта вода, казалась сейчас такой сладкой, и как будто пробуждающей. Самочувствие Духовлада улучшилось, хотя точнее было бы сказать: «появилось». Он набрал ещё один ковш, и, нагнувшись, вылил его себе на голову. Немного освежившись, Духовлад поднял вопросительный взгляд на Мстивоя, который всё это время наблюдал за ним, опёршись плечом на косяк и сложив руки на груди.

      – Где Предраг? – поинтересовался бывший сотник.

      Приступ бешенства охватил Духовлада: это, скорее всего, самое тяжёлое утро в его жизни, и теперь он должен начинать его с поисков того, кто ему сейчас абсолютно не нужен?! Он выпрямился, и с нескрываемым раздражением ответил:

      – Да что ты привязался ко мне, со своим Предрагом?! Иди и сам его ищи, раз он тебе так нужен!

      – Я искал – спокойно отозвался Мстивой – Его нигде нет. Думал, может ты знаешь, раз ты у него самое доверенное лицо.

      – Нет, я не знаю! – ещё сильнее раздражаясь, ответил молодой боец – И меня это ни капли не интересует! Не имею понятия, что за блажь на него снизошла, когда он плёл весь этот бред насчёт доверия, главного помощника, и всего остального! Так что, по добру, оставь-ка меня в покое!

      Мстивой, слегка оттолкнувшись плечом от косяка, шагнул внутрь барака. Лицо его стало суровым, как у отца, собирающегося выпороть нерадивого сынишку. Духовлад даже сделал полшага назад, и мысленно изготовился к драке, но сотник остановился, и стал терпеливо объяснять:

      – Ты, я смотрю, не хочешь видеть многих важных вещей. Так и быть, начнём издалека: ты вправду веришь, будто в том налёте, в котором не стало Тура, Предраг дрался в первых рядах, был ранен, тащил полдня на себе раненого Тура, которого всё время до этого искренне презирал? Ты веришь что отребье, ушедшее в тот налёт, «храбро сражалось плечом к плечу против дружинников», как рассказывал наш новый главарь? Да ещё и так долго, что у двух раненых беглецов хватило времени затеряться в лесу от погони? Я видел, как ты сражаешься, и уверен, что тебя этому обучали, и обучали, как следует! Человек, учивший тебя, знал толк в ратном деле, так что, думаю, и ты в нём уже немало понимаешь. Так ответь мне: возможно ли всё то, о чём рассказывал на совете Предраг?

      Духовлад, сквозь звон в голове, стал осознавать, что этот человек, хочет донести до него что-то