Сброд. Константин Квашин

более ужасными, покажутся ей оставшиеся годы её жизни. Пусть и Павел успеет перед смертью подумать об этом как следует. Князь повернулся к командующему своей личной охраны, и спросил:

      – Готово? Пусть кто-нибудь сходит, узнает.

      Тот кивнул, и дал соответствующее распоряжение одному из подчинённых, который, в свою очередь, куда-то быстро скрылся.

      Батурий смотрел в глаза Уладе. В них отражалось великое горе, терзавшее сейчас её душу, и ещё решимость, некая твёрдая решимость. Князь снова усмехнулся, в шутку интересуясь про себя: а что будет отражаться в её глазах, через несколько минут?

      Отосланный с поручением боец вернулся через несколько минут, неся в руках раскаленное добела клеймо на железном пруте. Двое телохранителей князя, подступили к девушке, с обеих сторон заломив ей руки за спину, и, крепко схватив за волосы на затылке, задрали голову жертвы подбородком вверх, с силой удерживая в таком положении. Клеймо неспеша приближалось к лицу Улады, как будто упиваясь ужасом ожидания девушки, которая могла, разве что зажмурить глаза. Спустя мгновение, раскалённое железо, впилось в нежную кожу на левой щеке несчастной, и над площадью раздался пронзительный девичий визг, который, впрочем, почти сразу смолк: Улада лишилась чувств. Когда клеймо отстало от щеки, на ней красовался силуэт головы вепря. Такая отметина, украшала круп каждой лошади в конюшнях князя Батурия.

      ***

      Очередной поворот лесного тракта, наконец, открыл взору Предрага стены Кременца. До крепости оставалось ещё около километра, от того, просматривающаяся отсюда целиком, она казалась особенно величественной. Сердце Предрага затрепетало: если бы удалось убедить людей князя в своей полезности, и остаться служить при дворе, чьим-нибудь вторым, третьим, пятым советником… Советником пятого советника… Да неважно! Бывший разбойный атаман готов был начать с самого малого, лишь бы зацепиться. А уж в своём расчётливом уме, он не сомневался: со временем, он сумеет занять высокое и почётное место, более ему подобающее, нежили «лавры» вожака, своры немытых лесных чуханов. Под наплывом этих воодушевляющих мыслей, даже отступило невероятное утомление, ещё пару минут назад насильно смыкавшее веки через каждые сто метров пути, из-за чего Предраг несколько раз едва не свалился с лошади. Но теперь он взбодрился, как будто окунулся в холодный ручей, и даже слегка подстегнул поводом лошадь, приказывая быстрее нести его навстречу судьбе.

      Немного недоезжая до крепости, Предраг обратил внимание, на расположившийся у дороги стояк. Кишевшая в нём публика, несколько насторожила Предрага, так как очень сильно напоминала ему недавних подчинённых. Грязные, одетые в обноски, вооружённые чем попало люди, провожали его хмурыми, недобрыми взглядами, впрочем, не препятствуя передвижению бывшего главаря. И вдруг, среди этих отбросов, Предраг увидел Волибора, подводящего под уздцы коня к дороге. Когда он поравнялся с тысячным, тот уже вскочил в седло.

      – Где твои люди?! – с ходу, взволнованно спросил