Сброд. Константин Квашин

только сами по себе, так что воодушевлять им придётся всякое отребье из нашего «воинства»… Главное, чтобы бой начался стремительно, чтобы не было времени сомневаться. А то в истерику повпадают, могут и побежать куда попало, попрятаться. А как завяжется всё, так уже делом заняты будут, некогда будет бояться.

      Духовлад понимал, что Мстивой рассуждает правильно, но отсутствие возможности изначально организовать всё это, вновь вызвало у него ироническую улыбку. С ней на устах, он и ответил бывшему сотнику:

      – Чтобы всё это решить, нужно немедленно собрать Совет, объявить о бегстве Предрага, спланировать оборону… Посмотри вокруг: эти люди ничего не соображают, они пьяны! Едва проснувшись, и ощутив жажду, они сразу же начнут снова хлебать мёд, которого здесь вдоволь, после чего рассудок не вернётся к ним, как минимум, до следующего утра! Как с этим быть, ты подумал?!

      – Подумал – спокойно ответил Мстивой – С этим нам помогут люди Ворона. Они вчера на выпивку сильно не налегали, и рано отдыхать отправились, так что сегодня будут бодрее остальных. Они помогут привести в себя других, и собрать Совет.

      – А с чего ты взял, что они захотят кого-то приводить в себя, или вообще что-либо делать?! – начал терять терпение Духовлад – Что ты им такого скажешь, чтобы они тебя хотя бы начали слушать, не говоря уже о том, чтобы стали делать то, что ты предлагаешь?

      Лицо бывшего сотника осталось спокойным, и лишь слегка выказывало удивление:

      – Я?! Ничего. Это уже по твоей части. Ты пойдёшь к Ворону, всё ему детально изложишь и, уж поверь, он сам тебе станет помогать.

      Молодой боец обомлел от подобной бесцеремонности. Этот человек уже обо всём подумал, всем придумал роли, и даже не интересуется согласны ли эти «все» с его расчётами. С нотой негодования, он вновь обратился к Мстивою:

      – Ты, я вижу, уже всё за всех решил! Привык в дружине, пади, чтобы все твои причуды исполнялись подчинёнными тебе людьми?! Но здесь то, свободные люди! Это тебе не…

      Духовлад сам не заметил, как в сердцах, стал повышать голос, и последние слова уже почти прокричал. Сотник подступил к нему ещё на шаг, и, глядя прямо в глаза мягко, но настойчиво произнёс:

      – Ты не так всё понял, Малыш. Просто я первым распознал тревожное положение, и хочу, чтобы все мы не теряли понапрасну времени. Ты негодуешь, потому что сомневаешься: поймёт ли тебя Ворон, станет ли тебе помогать, станет ли вообще с тобой разговаривать. Но поверь мне, ты напрасно недооцениваешь здешних уважаемых людей: они далеки от того, чтобы молча исполнять твои приказы, но большинство из них внимательно тебя выслушают. Я пришёл с этим к тебе, потому что являюсь здесь для всех чужим, понимаешь? От меня, как от бывшего дружинника, все будут ожидать подвоха. Ты должен, как можно раньше обратить всеобщее внимание на исчезновение Предрага. Если это заметит кто-то ещё, и подымет тревогу раньше, тогда доверия к тебе не будет, из-за всей той чуши, насчёт безграничной к тебе признательности, которую Предраг изливал здесь вчера весь