Сброд. Константин Квашин

полный кубок, да и прикладывался к нему наравне со всеми, и при этом сохранял ясность мысли. Вот это главарь! Все уже с ног валятся, языками еле ворочают, а он молодцом держится! Правда, никто не видел, что Предраг, прикладываясь к ковшу, только мочил губы, а после, потихоньку сливал мёд на землю. Тем не менее, он не забывал покачиваться при ходьбе, изредка наступая самому себе на ноги, заплетать язык при разговоре, и, наравне со всеми, исступлённо ржать над тупыми шуточками пьяных соратников. Стало смеркаться, и пьяные разбои худо-бедно сумели развести костёр. Единственное, что доставляло Предрагу беспокойство, это неотвратимое желание спать. Ночной переход, после которого не последовало отдыха, давал о себе знать. После захода солнца, пару часов Предрагу вообще едва удавалось держать глаза открытыми, но, приблизительно после полуночи, желание спать немного отступило.

      Ближе к утру, разбои стали отходить ко сну, причём там, где сидели. Как будто неведомый мор катился по их рядам – люди оседали, будто мёртвые, прямо во время разговора друг с другом. Вот остались только пятеро бодрствующих… Четверо… Трое… И вот главарь уже крадётся, среди сплошных бесчувственных тел. Всё успокоилось: хмель, вступив в союз с усталостью, свалил всех. Но Предраг должен был убедиться: оставлять у себя за спиной вещи под вопросом, было не в его правилах. Наконец, железно удостоверившись, что кроме него бодрствующих больше нет, Предраг, осторожно продвигаясь в темноте, направился к телеге, на которой покоилась казна «Воинства Медвежьего». Достав ключи, которые теперь по праву старшинства хранились у него, главарь, на ощупь, нашёл нужный сундук, и открыл его. В ночной тишине предательски заскрипел замок, и лёгкий холодок пробежал по спине Предрага. Он даже замер на мгновение, напрягая во мраке глаза, и разглядывая неясные силуэты спящих вповалку разбоев. Всё спокойно, никто не разбужен… Главарь потихоньку поднял крышку сундука. Здесь, поверх остального ценного добра, лежали несколько не очень объёмных мешочков. Они были предусмотрительно подготовлены Предрагом заранее. Драгоценные камни, золотые и серебряные монеты: собирая эту «заначку», главарь едва сумел обуздать сводящую с ума жадность, втайне от всех копаясь в общих сокровищах, и отбирая наиболее ценное и компактное. Его алчным глазам всё казалось просто необходимым, но Предраг сумел взять себя в руки, и собрал всего несколько небольших мешочков, которые можно было не только без труда унести с собой, но и более или менее припрятать под рубахой. Он ни на секунду не обманулся мыслью, будто после того, как казна попадёт в руки княжьего тысячного, тот отдаст бывшему разбойному главарю какую-либо долю. Это требование, было выдвинуто Предрагом исключительно для поддержания доверия к своей решимости предать разбойное войско. Заявить тысячному, что он готов сделать это без какой-либо материальной награды, и главаря гарантированно ожидало бы недоверие в отношении чистоты его замыслов, а затем и пытки. Эх… не верят ныне люди в честность… Приходится