Пустоши. Павел Чибряков

стрёмно, как бездарные русские, – но сегодня у них профилактика. А вот когда клиенты требуют, чтобы я включил „Радио Шансон“…».

      В зеркало заднего вида Виктор увидел, что мужчина, глядя в окно, криво усмехнулся; то ли словам Виктора, то ли тому, что видел на улице. Скорее всего – второму. В этом Виктор был с ним полностью согласен, и поэтому сказал:

      «Тут выше первого этажа лучше не смотреть».

      Здесь, как и на большинстве крупных проспектов, первые этажи были заняты дорогими модными магазинами, «бутикам», салонами; всё это блистало витринами, ярким вывесками, отделанными мрамором входами. Шик! Но выше это были старые дома со стенами, где из-под облупившейся штукатурки виднелась кирпичная кладка, с окнами, где краска на рамах просто не держалась, по причине их гнилости. Правда, кое-где были вставлены пластиковые окна, но это только подчёркивало убогость внешнего вида этих, по сути, ещё крепких домов.

      Хуже этого были только магазинчики, аптеки, всякие там маленькие салоны, открытые в бывших квартирах на первых этажах старых двухэтажных домов и «хрущёвок». Стены отделывались (иногда простой панельной, отвратительно яркой, краской) только вокруг трёх окон, одно из которых превращалось в дверь. Получалось такое квадратное пятно, которое, как заплатка из парчи на мешковатых стариковских штанах, только подчёркивала общую убогость здания.

      Наконец они выехали в более новые районы, где слияние советского прошлого с настоящим было не так контрастно. Но здесь они ездили совсем недолго. Когда стали видны районы новостроек, мужчина сказал:

      «Эти районы везде одинаковые. Одинаковые и однообразные. Давайте лучше поедем на другой берег».

      Виктор удивился, но промолчал. Клиент платит – клиент заказывает.

      Когда они, поколесив по левобережному району, оказались на той самой «прогрессивной» улице, мужчина попросил остановиться и вылез из машины. Виктор решил, что ему тоже стоит размять ноги, заглушил мотор и вылез вслед за клиентом.

      Получилось, что они остановились напротив пустой коробки бывшего дома. Когда-то это был дом больше соседних и даже с некоторой претензией на стиль – посередине фасад выступал вперёд, обозначая, что некогда на входе там было, наверное, что-то типа холла. Теперь это были просто четыре стены с пустыми квадратами, некогда бывшим окнами, без каких бы то ни было внутренних перегородок, внутри которой росла такая же трава, как и снаружи, создавая впечатление, что это стены выросли из травы. Этакие останки мастодонта среди «живых» представителей более мелкой породы. Ощущали ли живущие по соседству люди некоторый дискомфорт от близости этой кирпичной мертвечины, или они привыкли к ней за то время, пока бывший дом постепенно «разлагался»?

      Виктор привалился к капоту и огляделся вокруг, неопределённо сморщившись. Взглянув на него, мужчина спросил:

      «Не хотелось бы тут жить, правда?».

      «Да уж, – согласно кивнул Виктор, – мне тут и проездом бывать не очень нравится».

      Постояв