В синий час. Изабо Кельм

плавно и естественно, что хотелось плакать и смеяться одновременно.

      – В нашу первую ночь любви он сказал мне, что ангел нашептал ему мелодию, когда он увидел меня в первый раз. На него вдруг что-то нашло, поэтому он просто должен был петь. Он даже отказался принять деньги, которые я ему подала, только покачал головой и сказал, что взгляда богини, источающей запах мёда, молока и белых роз, будет достаточно, чтобы заплатить за всю его жизнь.

      Ирина заметила, как щёки матери окрасились в красный цвет, а её губы сформировали рот для поцелуя. Ей было неприятно смотреть на это, так как то же самое она видела у Александру.

      – Что произошло потом? ― спросила она быстро, чтобы поменять тему.

      Рот для поцелуя исчез. Вместо этого вновь показалась тонкая линия сурово сжатых губ.

      – Каждую ночь я ускользала из дома, чтобы увидеться с ним. Я не спрашивала откуда он, и чем он занимался. Даже его имени я не знала. Только через месяц он лишь мимоходом упомянул своё имя. Я находилась под его чарами, безнадёжно и всецело. Мне хватало его голоса, его тела, его рассказов о приключениях, которые он, вероятно, все выдумал. Ирина, я до сих пор не знаю, кем был этот человек, который подарил мне тебя.

      – Он был? Это значит, что мой отец на самом деле мёртв?

      – Этого я не знаю.

      Леандра снова подняла взор к небу. Хотя она не хотела признаваться в этом, втайне она по Арарату очень скучала. Все годы, прошедшие с рождения Ирины, в которые она всё ещё надеялась, что он вернётся к ней, она подавляла каждую мысль о том коротком промежутке времени с ним, которое равнялось вечности в раю. Боль была слишком велика. Поэтому она научилась уничтожать её в зародыше. И всё же воспоминаниям удавалось иногда преследовать её во сне. Эти сны стали более частыми в последнее время, и теперь, когда она впервые в своей жизни открыто говорила об Арарате, её раненная любовь всплыла в памяти, как труп в воде. Боль и тоска глубоко врезались в её сердце. Все эти годы она пыталась убедить себя, что была в то время глупой пятнадцатилетней девчонкой, простодушным ребёнком, без представлений о механизмах жизни. Теперь она знала, что однажды действительно любила Арарата. Эта любовь уподобилась горячему ножу, медленно разрезавшему её грудь, только для того, чтобы освободить бескрайнюю темноту. Никогда и ничего она так страстно не желала, как его гибели в этот момент, чтобы погиб он в открытом море и был похоронен там же, как это приличествовало бы ему, чтобы он ждал её сейчас на небесах, и она могла бы увидеть его снова, так как и она скоро покинет этот мир.

      – Ты не знаешь этого? Где ты его потеряла? ― Ирина прервала мысли Леандры.

      – Где ты его потеряла? Какой интересный выбор слов, моё дитя. А также хороший вопрос. ― Она сделала паузу, размышляя, как она сможет объяснить дочери свои тогдашние поступки, не говоря уже о том, чтобы оправдать их. Это было не так уж просто, так как она сама этого не знала.

      – На третьем месяце вечного ускользания из дома