В чужой игре. Николай Александрович Старинщиков

значительную паузу, Матрос произнес:

      – Ночью сдёрнем.

      – Точно? – не поверил Коньков, ловя его взгляд.

      – Сказано – сделано, – заверил тот. – От вас помощь потребуется. Я не конь, чтобы один таскать. В общем, сегодня у нас авральные работы. Большая приборка на корабле.

      – Куда понесем? – спросил Вовочка.

      – Ко мне в гараж!

      Вовочка тяжело посмотрел в его сторону и отвернулся.

      – Но можем и к тебе часть занести, – уточнил Матрос.

      У Вовочки от неожиданности шевельнулись уши. Естественно, он согласен. Мать даже не спросит, откуда взялись вещи.

      – Тогда до вечера, – сказал Матрос.

      Случай опять давал ему шанс подняться над остальными. Но если он поднимется, то уже никогда не опустится. Таких, как Вовочка Садовский, пруд пруди – только свистни. Один Матрос существует в единственном экземпляре. Надо постоянно помнить об этом.

      Он встал и направился к выходу.

      – А мы?

      Матрос удивился вопросу. Ведь он не папа для этой шпаны. Пахан – другое дело.

      – Чё нам-то делать? Встал и пошел… – ворчал Вагин.

      – Ждите… Иначе загремите ментам на рога.

      – У нас же пусто! – опять как-то странно усмехнулся Садовский. – В карманах голяк…

      Матрос запустил руку за пазуху, вынул мятую банкноту, расправил.

      – Вот вам! – Купюра легла на столик трюмо у входа. – Закройся за мной, Гена…

      Жеребец торопливо подошел к двери.

      – Когда тебя все-таки ждать?

      – Я позвоню…

      Матрос тихо прикрыл за собой дверь.

      Коньков торопливо закрыл после него все замки – вдруг ОМОН явится, а у него квартира настежь. Его трясло. Хотелось выпить и забыться хоть на минуту. Он поднял деньги, оставленные Матросом, и обмер: в руках была всего лишь полсотня.

      – Хоть следом беги! – выпучил он глаза. – Вот удружил!

      – Козел плешивый… – распрямил шею Садовский.

      Он поднялся и стал торопливо ходить из угла в угол, как степной шакал в клетке зоопарка, – не останавливаясь и не замечая окружающих.

      – Сядь, Кочан, – попросил Коньков. – Гимнастику, что ли, делаешь?

      Тот недовольно покосился на него. Сделав еще пару тычков в угол, он брякнулся на диван.

      – Убью Крылатого…

      – Может, толкнуть нам чего? – фантазировать Вагин. – Допустим, видеокамеру.

      Пацаны замолчали. Непонятная злость кипела внутри. Хотелось выйти на улицу и выпить пива, но Матрос не велел. Опять этот Матрос. Придется сидеть.

      День тянулся нестерпимо долго. Жеребец вычерпал в ванной комнате воду. Затем выбрал остатки тряпкой и вытер насухо – все хоть какая-то работа для человека. Остальные слонялись из угла в угол. Курили. Доедали остатки пищи.

      По телевизору говорили одно и то же. О кражах из квартир «по ящику» пока что молчали.

      Ночь приближалась с трудом, когда в дверь постучали. На площадке стоял Матрос со спортивной сумкой через плечо.

      – Не ждали? – оскалился он в садистской улыбке.

      – Вася, ты совсем или как? – ощетинился