В чужой игре. Николай Александрович Старинщиков

если не лень, – согласился Матрос. – Но только вторым ходом. Вначале технику заберем.

      Собрав имущество в узлы, они вышли из квартиры. Мощная дверь в потоке воздуха, тихо щелкнув, закрылась.

      Гадство. Садовский тявкнул от обиды.

      – Чего ты? – не понял Матрос.

      Но Садовский промолчал. Ради стола не стоило вновь рисковать. Зато у него оставался компьютер. Он тащил его на спине.

      На улице к ним подошел Коньков. По причине плохого настроения он вторично за сегодняшний вечер охранял двери подъезда.

      Группа дошла до угла и остановилась. Заранее было решено, что каждый будет забирать теперь то, что лежит на плечах. Потом разберутся. В спокойной обстановке.

      Матрос был весел. Он часто посматривал на луну и улыбался. Давно полной луны не видел, шизоид. Это обстоятельство не ускользнуло от Вовочкиных глаз.

      Коньков оставался при своих: ни денег, ни тряпок, ни каких-то других вещей – это же ясно как божий день. Зря плясал у подъезда. Хотелось выпить.

      – Может, угостишь, Матрос? – спросил Вовочка.

      – Вещички бы только прибрать, – проговорил тот, перестав улыбаться.

      Ребята обрадовались.

      – Куда пойдем? – спросил Матрос.

      – К тебе, – ответил Вовочка, соображая с опережением. – У всех были, а у Матроса пока что нет. Интересно, как живет Бушуев Василий Андреевич…

      – Через полчасика подходите, – согласился тот, разворачиваясь в сторону своего дома.

      Вскоре они действительно сидели на кухне в квартире Бушуевых. Двое детей спали. Супруга приготовила закуску и тоже легла. Судя по ее настроению, компания не очень-то ее беспокоила.

      – Завтра опять сбегаем, пока менты не опомнились, – говорил Матрос. – Жеребец раздетый совсем. А скоро в школу…

      Он хохотнул.

      Посуда опять звякнула, и пьянка началась

      – Я обстановку знаю, так что опять первым пойду. Вы там заблудитесь. – Матрос сморщил лицо. – Губа до сих пор болит. У-у-у!       Видишь, как разнесло?

      – Рассосалось давно, – отвел глаза Садовский.

      * * *

      …Назавтра они вновь торчали на крыше. Матроса трясло после вчерашней выпивки. Обмотав себя веревкой по поясу, он стал опускаться к кухонной форточке. Именно она оказалась в квартире открытой. Предстояло изловчиться, чтобы попасть ногами на покатый жестяной подоконник.

      С большим трудом Матрос опустился до подоконника и попытался протиснуться в форточку. Однако тело, заплывшее после пьянки, не хотело гнуться. Кроме того, мешал веревочный узел на животе. И Матрос, держась одной рукой за окно, другой рукой с трудом развязал веревку.

      Избавившись от узла, он скакнул было в форточку, но вместо этого ударился головой в верхнюю перекладину и едва не потерял сознание. В мозгах плыло. Звезды разбегались в разные стороны. Матрос ругал себя: дурак, отвязал веревку…

      Придя в себя, он боком протиснул плечи в узкую форточку, рискуя переломать о перекладину ребра. Форточка оказалась высокой,